Любовь – это, что ты чувствуешь здесь и сейчас, а счастливым можно быть только в прошлом.
Прокопий подтащил меня к мужчине, который нагнувшись, выбирал из ящика рыбу и складывал ее в пакет. Когда он принял вертикальное положение, я узнала Ефимия, того самого старца со внешностью провинциального трагика, изрядно потрепанного закулисными интригами и возлияниями.
– Пожмите друг другу руки! – восторженно произнес Прокопий.
Я невольно уставилась на десницу Ефимия, усыпанную рыбьей чешуей.
– Не волнуйся, левая у меня чистая, – успокоил Ефимий и крепко пожал мне руку.
– Я говорил тебе? – обратился к Ефимию Прокопий. – Катерина – образованный человек. Кажется, она филолог. Ты – филолог?
Я подтвердила.
– Вижу, – заметил Ефимий. – У нее такая улыбка, что сразу ясно – училась в университете. В их стране все такие. Учатся, занимаются балетом.
Во время разговора Прокопий озабоченно охорашивал нас с Ефимием, как цыган, готовящий лошадей на продажу: то невидимую пушинку сдунет, то завернувшийся капюшон поправит. Он явно гордился, какие мы крутые образованные ребята, сливки агоры.
Желая подтвердить мой статус, Прокопий с надеждой спросил:
– Ты ведь занималась балетом, Катерина?
– Нет, – замялась я. Мне не хотелось его разочаровывать.
– Я закончила музыкальную школу.
– Нормально, – с облегчением выдохнул Прокопий и продолжил собеседование. – Ты поёшь?
– Нет, не пою.
– Не поёшь? Но зачем тогда учиться в музыкальной школе?
***
– Вас на прошлой неделе не было, – сказала я.
– Маму возил в больницу на диализ. Сейчас она дома. Телом я тут, – Прокопий показал на прилавки, – а сердцем – там, с ней. Сложно со старым человеком, переживаешь. Психология напряжена. Все-таки 90 лет!
– Моей теще 96, – перебил его Ефимий. – Анализы лучше, чем у внуков. Дьяволица. Жизнь прожила – как конфетку съела. Представляете, после того как она овдовела, к ней сватался капитан дальнего плавания! Ей уже было под семьдесят тогда.
– Если капитан, то, значит, это человек, который походил по миру, достойный кандидат. – задумался Прокопий. – А она что?
– Отказала. Он еще долго ухаживал за ней, никак забыть не мог.
– Она красивая? – поинтересовался Прокопий задумчиво.
– Если бы! Вот ее сестра – красотка! Мисс Каламата. И ей на тот момент было всего 60! А капитан выбрал свекровь. Я же говорю – дьяволица.
***
Апостол включил «Пинк Флойд», окурил густым церковным ладаном прилавок и воткнул в груду апельсинов флаг Греции. Устроив декорум, приступил к торговле.
– Никогда нельзя смотреть на внешность фруктов, объяснял он господину Афанасию, который придрался к черному пятнышку на яблоке. – Во фрукте главное – его содержание. Попробуй! Все, кто пробовал, купили.
***
Хурмас по-гречески – это финик. А хурма – лотос. Я это знаю, но все равно постоянно путаю.
– Ты видела, Апостол привез хурму. – ревновал Нектарий. – Он сумасшедший! Где он только ее нашел?
– Почему сумасшедший, – удивилась я. – у вас же тоже есть хурма.
– Катерина, хурма – экзотический фрукт. А у меня лотосы, как у всех нормальных людей.
***
Купила у Манолиса мандарины и «карамельную» морковку.
– Если бы не купила мандарины, то многое бы потеряла. – похвалил меня Манолис. – Отличные мандарины. Им бы еще один дождь – были бы идеальные. Апельсины и мандарины не любят солнце, им нужен дождь.
– Зачем?
– Чтобы стать слаще!
***
Аристотель Пеппас показывал госпоже Мирто картошку.
– Вот это – настоящая картошка. – любовно поглаживал он клубни. – И выглядит, как картошка, и, главное, на вкус – настоящая картошка!
– Что ж. Насыпь килограмма три. – попросила Мирто.
– Бери пять! Каждый человек в конце осени ест больше.
***
Я уже собиралась уходить, но меня поймал Прокопий:
– Скажи, что мне для тебя сделать, что тебе привезти? – с надрывной интонацией купца из сказки «Аленький цветочек» спросил он.
– Не знаю, – растерялась я.
– Эврика! Я привезу тебе … анчоуса! – воскликнул Прокопий. – В следующую пятницу будет тебе анчоус. Приходи, мы будем ждать тебя с Ефимием.