Мои дети часто говорят мне: «Мама, не переживай!».
Собираются с друзьями на пляж и успокаивают: «Обещаем не сидеть в воде до посинения и прятаться от солнца!».
«Мам, я звоню, чтобы сказать, что у меня разряжается телефон. А то будешь звонить, я не отвечу, ты же с ума сойдешь», — предупреждает дочь.
Дети привыкли, что я все время волнуюсь. То слишком темно, пора бы им уже вернуться с прогулки. То слишком крутая гора, чтобы мчаться с нее на велосипедах: «Может, слезьте и везите велосипед рядом, а уже внизу опять поедете?». То не виси на турнике вниз головой. То не пей молоко прямо из холодильника. То не забудь вымыть клубнику. То будь аккуратнее с ножом. То надень шапку. То смотри под ноги...
Я сама не замечаю, как выдаю эти предупреждающие сигналы. А дети замечают, запоминают и работают на опережение.
«Да, я ужинал!» — с таким заявлением встречает меня с работы сын.
«Под курткой у меня теплая кофта», — успокаивает дочь, отправляясь гулять.
«Я не просплю, я поставила будильник», «У меня остались деньги, я поем в перерыве», «Я предупредила, что не приду».
Детям кажется, что я тревожусь чересчур. И даже когда они всего лишь хотят завести лягушку, которая спокойно будет жить в аквариуме, не представляя опасности и вообще ни на что не претендуя, кроме воды и корма, я делаю испуганное лицо. Я не специально. Оно само. Скажите спасибо бабушке. Ведь именно она говорила мне маленькой, что жабы и лягушки, стоит до них дотронуться, заражают человека бородавками. Огромные бородавки распространятся по всей коже, и не успеешь оглянуться, как ты весь — одна сплошная бородавка.
Да, я знаю, что это не так. Но слишком сильно детское впечатление, чтобы взрослая я с пятеркой по биологии в аттестате все же усомнилась: вдруг в зоомагазине нам продадут ту самую, единственную в мире уникальную лягушку, которая как раз из бабушкиной истории?
Рассказываю историю детям. Они хохочут и не могут остановиться.
— Теперь понятно, почему ты такая осторожная, — делает вывод дочь.
— Но мы-то не виноваты! – сын очень хочет лягушку в аквариуме. — Если в твоем детстве кто-то был глупым, почему нам теперь страдать?
— Разве это страдать? — возмутилась я. — Дети, что вы вообще знаете о страдании? — и меня прорвало:
— Страдать — это быть уверенной, что каждый большой комар — малярийный. Сядет такой на тебя и тут же заразит смертельной болезнью. И много лет не подозревать, что он — всего лишь безобидный комар-долгоножка, который не кусается и питается нектаром.
Страдать — это бояться, что иголка, которую ты случайно уронишь на пол, незаметно! воткнется в твою пятку, пройдет через ногу сквозь все тело до самого сердца и убьет.
Страдать — это сидеть перед телевизором ровно пятнадцать минут, чтобы не ослепнуть. Посмотришь мультик чуть дольше — и ходи, переживай, что завтра глаза открыть не сможешь…
Страдать — это корчить рожи, а потом услышать от тети: «Вот сейчас тебя случайно кто-то напугает, и такое лицо останется у тебя на всю жизнь».
Страдать — это случайно проглотить косточку и прислушиваться: проросла ли она у тебя в животе достаточно, чтобы проткнуть твои легкие?
Страдать — это знать, что если долго не спишь — придет милиционер и арестует, а если слишком шумишь на улице — украдут цыгане, как говорила мне соседка.
Страдать — это не смахнуть со стены страшного паука, потому что, если верить дедушке, он пришел с хорошими новостями. Терпеть этого паука на стене, лежа в кровати. Бояться уснуть. Не спать и… страдать.
Страдать — это никогда не выйти замуж, если подметать ковер кое-как. Ведь муж выбирает жену именно по этому навыку. Так мне говорила крестная. Кстати, незамужняя…
Страдать — это перепрыгивать через трещины в асфальте, чтобы не случилась беда.
Страдать — это заходить в лифт, который и не повезет тебя вверх, потому что ты слишком мало весишь. Он просто закроется, свет погаснет, а ты будешь дрожать и плакать в уверенности, что тебя не найдут уже никогда…
Дети слушали меня с такими лицами, словно мы поменялись местами. Теперь волновались они — за меня. И за ту маленькую девочку с пауком на стене в детской.
И за эту взрослую маму, которая знала столько изощренных страданий, словно сочиняла самый нелепый сценарий для фильма, в котором чем больше околесицы — тем выше гонорар. Я собиралась рассказать и про летучих мышей, которые, если задержаться во дворе допоздна, выпивали из детей кровь. И про ковер с цветочным узором: «Наступишь на розу, — говорил мне брат, — и провалишься в пропасть»… Но решила, что пора завязывать. И… выбрала в магазине самую крупную жабу. Вам же тоже говорили: чем крупнее жаба — тем безобразнее бородавки? Не верьте. Я вот не верю. Хотя трогать жабу не собираюсь…