Не будем жалеть свои сердца

Не будем жалеть свои сердца - слайд

Я хочу нормальных неприятностей, нормальных, понимаешь, человеческих неприятностей...

Фотография: Олег Астахов

Госпожа Васо высадила весенние цветы в садовые амфоры. Анютины глазки, георгины, камелии. Итальянка Клаудия из дома напротив открыла сезон телефонных разговоров на балконе.
 
– Я устала. Я одинока. Я хочу нормальных неприятностей, нормальных, понимаешь, человеческих неприятностей, а не тех, о которых рассказывают в новостях. – громко, на всю нашу гору, жалуется Клаудия в телефон. – Я не могу себе доверять!
 
Я ее понимаю. Я тоже уже ни в чем не уверена. Ни в мире, ни в себе. Не зря мудрец назвал чувство уверенности божественным – без него человеку не справиться. Но его больше нет, и взяться ему неоткуда, теперь это навсегда. Ты годами отращиваешь корни, прорастаешь в жизнь с трудом и болью, и в конце концов выясняешь, что житейские неприятности – болезни, безденежье, невезение, разрушенная профессия – являются бонусами мирной жизни. И считаются контрабандой на фоне событий из категории абсолютного зла.
 
Теплое дыхание света. Тусклый блеск осыпавшихся миндальных лепестков. Эллиптический апрельский синтаксис: с утра было холодно в куртке, после обеда стало жарко в футболке. Дрозд, черный, гибкий, поворачивает ко мне свой профиль – прямоугольно-латинский, говорливый, точь-в-точь, как у Клаудии. Пятница. Пора идти на агору.
 
Прокопий, увидев меня, хлопнул себя ладонью по лбу и перекрестился.
 
– Ты где была в прошлый раз? Почему пропустила?
– Болела.
– А, тогда понятно. Причина уважительная. Я уж думал, ты нас бросила. Впрочем, был уверен, что вернешься. Ты такая.
– Какая такая? (Я была уверена, что он скажет – «верная»).
– Трусливая.
– Что? Почему?
– Боишься остаться без свежих овощей и фруктов.
 
Нектарий привез артишоки и бананы. Подписал артишоки: «из Арголиды», на бананы поставил табличку «из деревни Тарзана».
 
– Что думаешь про ситуацию в мире? – спросил его господин Афанасий.
Нектарий замахал руками. Начал описывать свои мысли и переживания, но при этом по-евангелически избегал конкретики и обозначал источник туманным местоимением «она», приобретшим метафизическую вескость.
– Она перевернула весь мир, весь! Она не дает жить! Не дает вырастить детей!
– Да кто эта "она"? – не выдержала госпожа Аспасия, которая давно уже прислушивалась к разговору.
– Кто, кто… путана! – отрезал Нектарий.
 
Молодой человек лет сорока пяти забрал у Прокопия осьминога целого, для кастрюли, и отдельные щупальца на угли, серых гигантских креветок на решетку и маленьких розовых для соуса «саганаки».
 
– Христофор пока холостяк, – шепнул мне Прокопий. – Живет с родителями. Поэтому он такой хозяйственный.
– Жду в субботу друзей, они соблюдают пост. – объяснил Христофор масштаб покупок. – Еще сделаю тарамосалат, куплю долмы и халвы. Думаю, пяти килограммов морепродуктов нам хватит. О, дай мне еще две рыбки, Прокопий. Это для моих родителей.
– Серьезно? Две рыбки? – удивился Прокопий, распихивая осьминогов и креветок в пакеты.
– Да, – беззаботно подтвердил Христофор. – они ведь не постятся.
 
***
 
– Хорошего тебе месяца, – по обычаю пожелал Манолису господин Ставрос Якумакис.
– Эх, да разве он может быть хорошим, – вздохнул Манолис. – Что бы ни случилось, он не сравнится с февралем. В феврале люди были счастливее.
 
***
 
Асимина и Фофи сидели за столиком у жаровни, ели мясо и жареную картошку. Фофи жаловалась:
– Представляешь, Асимина. Я считала Спиридона интеллигентным человеком… Он всегда такой аккуратный, в очках… Но в конце концов оказалось, что у него просто плохое зрение…
 
***
 
Госпожа Аспасия исповедовалась Прокопию.
– Сколько ненависти. Почему от нее так зависят люди! Сколько боли! Нет сил горевать.
– Горевать вообще трудное дело, – соглашался Прокопий, дымя сигаретой. – Тут ничего не поделаешь.
– Лучше бы у меня совсем сердца не было, – с досадой продолжила Аспасия. – Я бы это пережила.
 
Прокопий усмехнулся, выбросил сигарету, похлопал Аспасию по теплой круглой руке. – Выжить можно и без сердца, Аспасия, но разве это жизнь? Жалкое существование, вот это что. А лично я, – Прокопий расправил плечи. – собираюсь жить до самой своей смерти.
 
Будем беречь, вернее, нет, наоборот – не будем жалеть свои сердца. Пусть они работают на полную катушку. Тогда мы сможем не только выжить. Тогда мы сможем жить.
 
 
Материалы по теме
Подпишитесь на нашу рассылку
Мы будем присылать вам важные и лучшие материалы за неделю.
Вы сможете дополнительно настроить рассылку в личном кабинете.
->