Про беременность и детей

АВТОР: АДРИАНА ИМЖ  , МАМА И ПСИХОТЕРАПЕВТ / Источник

ФОТОГРАФИЯ: JOSEFINA MORANDO

Мне кажется, одна из самых паршивых фантазий этого мира — это то, что беременность — прекрасное время, что ребенок — это бесконечная радость.

Технически — да. Я неплохо знаю анатомию и генетику, но как из двух ма-аленьких кусочков ДНК вырастает существо, которое может грызть порог, требовать себе «Ботола» и срочно, а также затем учить английский и — наконец — конструировать гараж на робототехнике — я не понимаю. Это чудо.

Но вот честно, в самом процессе помимо чудесного происходит адская куча всякого ужасного.

Я обнаружила, что беременна на восьмой неделе. Мне было 23, у меня тогда был трудный и занятой период, и я, честно говоря, совсем не собиралась. Вообще.

Первое, что я услышала от гинеколога — «аборт?». Я была удивлена. В тот момент я абсолютно не понимала, сколько это отберет у меня времени и сил, и вообще была излишне в себе уверена, поэтому про аборт даже не думала. Мне нравился мальчик, с которым я тогда встречалась — он был красивый и умный, и я была уверена, что у нас получится хороший ребенок. Мальчик в тот момент тоже вел себя вполне как джентельмен и говорил, что он всячески будет участвовать. Ему тогда было 20. Я была юна и верила красивым и умным мальчикам.

Чтобы было понятно — у меня была легкая беременность, практически без токсикоза, друзья даже говорили, что я удивительно похорошела. Мальчик стабильно водил меня в бассейн, встречал из больниц и вообще — как мог поддерживал.

Какие минусы были во время моей хорошей беременности и воспитания чудесной, чудесной дочери:

Неопределенность

То ребенку ставят какой-нибудь очешуительный диагноз, который нужно подтверждать специальной адской процедурой, на которую очередь две недели. А потом еще неделю ждать результатов. И все три недели ты почти в коме. Потом диагноз ставят тебе. Потом вам обоим. Плюс, какая бы ни была беременность, ты не знаешь три вещи — когда ты родишь, как ты родишь и кого ты родишь. Что будет, если роды случатся преждевременные? А вдруг родовая травма? А вдруг врачи просмотрели какую-нибудь патологию? И — да — ты настраиваешься на позитив, работаешь (я работала до девятого месяца), учишься (я сдавала экзамен по психотерапии на третьем месяце) и так далее, но ВДРУГ?

Ограничения

Сначала, вроде бы, несерьезные — не пить, не есть некоторые лекарственные препараты, не поднимать тяжести. А потом у тебя появляется аквариум в самом неудобном месте. Реально. Меняется центр тяжести, движения. Логистика тебя становится большой серьезной проблемой — в метро в час пик не поедешь, автобус — вообще не твое, там нет туалетов, в самолеты тебя не пускают, шнурки не завязываются, одежда не налезает, какую-то привычную еду ты даже видеть не можешь. Все становится чужим и неудобным, периодически даже твои собственные руки;

Сон

Начиная с седьмого месяца укладывание человека с аквариумом спать — тоже большая проблема. Я привыкла засыпать на животе. Более того, иначе мне практически в любой позе неудобно. А тут ты не просто не можешь спать на животе — существует вообще позы полторы, в которых тебе ну скажем… возможно спать. А как только ты в ней устроился, ребенок говорит «УРА, МОЖНО ТУСИТЬ». И все.

На девятом месяце я заболела

Мне было так плохо, как никогда в жизни — лечить нечем, дышать невозможно, ходить невозможно. В общем, катастрофа.

Но больше всего меня измучил первый пункт. С тридцать восьмой недели я ходила кругами и требовала «Рождайся, я больше не могу». Ребенок меня игнорировал. Тогда я поставила ультиматум — «Не родишься до февраля — назову Аксиньей». Ребенок испугался и приложил все силы, в результате она родилась в ночь с января на февраль.

Сами роды мне тоже не понравились, но они заняли всего день. День так себе по сравнению с полугодом постоянной неопределенности — это вообще ни о чем. Бывали в моей жизни дни и похуже родов, вот что я могу сказать.

А дальше началось самое веселье. Опять же — у меня учебниковский, непроблемный ребенок: у нее все было вовремя и по часам, за 7 лет она не болела ничем серьезным. Она активная, умная, заинтересованная девочка с рождения.

Но выяснились следующие вещи:

Ребенок — это постоянные расходы

Каждые полгода ты полностью меняешь ей гардероб; ей нужна куча девайсов — ходунки, прыгунки, велосипеды, самокаты, ролики и тому подобные вещи. Не говоря уже об игрушках и кружках. И если сначала тебя задаривают друзья и родственники, то спустя полгода-год ты обнаруживаешь, что каждый месяц ты тратишь на треть, а то на две трети больше, чем раньше;

Меняются отношения

Прекрасный мальчик к году дочери обнаружил, что он не создан для отцовства и превратился в прекрасный призрак, следующий за мечтой. В мечту входила зарплата в семнадцать тысяч рублей, с которых он не в силах платить алименты. Где он сейчас и чем он занимается — я представляю довольно смутно и очень жалею, что где-то год пыталась пинать дохлую лошадь и строить с ним отношения, и даже чуть не вышла за него замуж (но вовремя одумалась) — я выросла в городе, где отцовство — очень важная штука, плюс у меня был очень хороший отец, и у меня не укладывалось в голове подобное отношение и поведение.

Помимо этого закончились отношения с еще рядом людей, которые не могли найти время и силы общаться с молодой мамой. У меня был большой круг общения, плюс потом появились новые люди, но в какой-то момент было очень страшно — людей, с которыми ты можешь поговорить о чем-то все меньше и меньше. При этом я никогда не была сумасшедшей мамой, способной говорить только о детях. Просто в обществе считается, что женщина с ребенком — почти сумасшедшая и с ней нужно общаться как-то иначе;

Время

Ребенок ест все выдаваемое ему время и требует еще. Нет, правда. Мне очень повезло, потому что у моей дочери есть две бабушки, крестная, мой муж, который с нами с Сандриных двух лет, и нам очень везло на нянь. Поэтому я могла время от времени, например, съездить в отпуск или в командировку, или даже уйти на свидание. У большинства мам такой роскоши нет.

Сейчас, например, мы с Сандрой вдвоем — и она уже достаточно большая, чтобы посмотреть, например, пару часов «Чарли и шоколадную фабрику». Но если попробовать предоставить ей свободу на день — она очень обидится. Не умрет, найдет чем себя занять. Но обидится. Она очень общительная, и ей очень нужен собеседник. То есть, в основном, я.

Внимание

Это то, от чего я реально чуть не сошла с ума в первые три года ее жизни — именно в этом разница между, например, бессонными ночами в сессию и ребенком: если ты на пять минут потерял интерес к конспекту и внезапно начал изучать плетущего паутину паука в углу, ничего плохого не произойдет. А ребенок за эти три секунды выкрасит губной помадой белый диван, разрисует обои, уронит на себя карниз со шторами, триста раз щелкнет выключателем, уничтожив проводку в комнате, и засосет ваш мобильный насмерть. Да, все это за три секунды. При этом он постоянно эволюционирует, и вы чаще всего не готовы к новому уровню.

*  *  *

И — да — таких ситуаций было много — когда она внезапно и быстро съедала несъедобное (например, на глазах у бабушки мгновенно упихала в себя полбанки элеутерококка, а после его извлечения на вопрос «Вкусно было?» ответила «Нет». «ТОГДА ЗАЧЕМ?!» — спросила бабушка. — «ВИТАМИНЫ ПОЛЕЗНЫ!» отрезал полуторагодовалый ребенок), резко бросалась под машину, падала всем своим весом на асфальт, пыталась взлететь с колен крестной и приземлялась точно между металлическим обогревателем и углом шкафа, врезалась головой в стену (ну вот просто так — разбежалась, и в стену. весело же!).

Поэтому каждая нормальная мама — это авиадиспетчер. И каждую секунду может произойти катастрофа. Каждую секунду. И всего не предугадать.

Детская боль

Время от времени ребенку больно. Это ужасно, ужасно, ужасно. Когда ребенок болеет, ты хочешь продать душу, лишь бы ей полегчало. В какие-то моменты, когда у Сандры резались зубы (у нас это было достаточно легко — она просто температурила и куксилась день-другой, а потом — все. Но пару раз она плакала по две-три ночи), мне реально хотелось выброситься из окна — потому что слезы и боль ребенка были просто невыносимы, ее винить не в чем — ей и так плохо, а я уже несколько дней не спала. И — да — это с гелями и ибуфеном.

Когда ей промывали уши (медицинская необходимость), мы плакали вместе — она от боли, а я — от того, что ей больно. Честно — никакую свою болезнь я не переношу так, как ее. Сейчас, опять же, уже проще. А когда у тебя на руках кричит полугодовалый ребенок, потому что у него колики — это очень страшно. Потому что ты ничего не можешь объяснить — остается только дать смекту и молиться.

И — да — для меня все это окупается тем, что она прекрасная, что с ней весело, что она приносит свой мир в мой. Она вообще необыкновенно интересная и живая девочка, с которой часто бывает здорово и хорошо. С ней можно ходить в кино, гулять, кататься на аттракционах, читать свои любимые книги, ходить в музеи и узнавать что-то новое. Я уверена, что она вырастет прекрасным умным и образованным человеком. Я ее очень люблю, и считаю одним из самых чудесных людей, встречавшихся мне в жизни.

У меня не было ни минуты, когда бы я жалела о своем решении, и я честно считаю биологического отца дочери большим глупцом, потому что он потерял возможность быть близким человеком такой прекрасной девочки.

Но я точно знаю, что это — не для всех. Быть более или менее адекватным и заботливым родителем — это большой квест, который требует постоянного вложения сил и ресурсов.

Это очень меняет жизнь и привычки — в моей истории к лучшему, как я считаю, потому что после рождения дочери в моей жизни не осталось случайных или ненадежных людей, потому что я ушла на работу, которая позволяла быть матерью, и эта работа оказалась делом всей жизни, а еще я много важного и интересного узнала и многому научилась.

Но не для всех это так.

Поэтому, когда люди говорят: «Я не готов быть родителем» я понимаю их выбор. Я уважаю их выбор.

Я уважаю выбор тех женщин, которые в моей ситуации предпочли не рожать ребенка, потому что у них не было моей поддержки, не было моих ресурсов (любящих бабушек, кучи друзей и хорошей работы) и не было моего боевого характера.