Не знаю, почему, может, потому что День Рождения скоро, и жизнь завершает очередной годовой круг, но в последнее время часто вспоминаются два человека из моего детства.
Это был конец восьмидесятых, и тогда было принято знать соседей, здороваться и даже заходить за солью и чем там ещё. Мне было совсем мало лет, я даже в школу ещё не ходила и, выбегая из дома, чтобы поиграть в очередные классики и мячики, я часто останавливалась поздороваться и поболтать с сидящими на скамейке у парадной.
И почти всегда там была семейная пара, пожилые, наверное, за 80, люди — бабушка и дедушка. Всегда вместе на этой скамейке. Бабушка была на костылях и без ноги, а дедушка всегда помогал ей подняться и зайти в дверь или выйти из неё. Я знала о них, что они живут на втором этаже, и что их квартира расположена так же, как наша. Имена, наверное, тоже знала, но сейчас уже не помню.
Они всегда вызывали ощущение какой-то стабильности и прочности жизни — я расту, бегаю среди деревьев, которые тоже становятся всё выше, а они сидят на этой скамейке, улыбаются, ласково здороваются, и им отчего-то интересна моя жизнь, совсем ещё маленькая, меньше и десятой части жизни каждого из них. Я пошла в школу, возвращалась днём с букварём и знаниями в ранце, а они всё улыбались, здоровались и не менялись.
А потом вдруг дедушка стал сидеть один и реже, значительно реже. Я не спрашивала его ни о чём — и так всё понятно было, даже мне, совсем ещё ребёнку, но всё равно, конечно, останавливалась поболтать. Он продолжал быть для меня спутником детства, когда солнце высокое, деревья огромные, друзья всегда рядом и столько всего ещё впереди.
А через очень короткое время и дедушка перестал сидеть на той скамейке. И вроде всё было то же — солнце улыбалось, деревья нашёптывали о чём-то, мы с друзьями играли и веселились, и многое, многое было впереди, но я чётко поняла, что что-то и моё ушло безвозвратно вместе с эпохой этих двух людей на скамейке.
Около 25 лет прошло, а я всё смотрю, возвращаясь вечерами домой, на окна второго этажа в нашем доме и думаю о тех бабушке с дедушкой. Не знаю, кто живёт там сейчас — может, родственники, может, совсем чужие им люди, но свет в этих окнах горит часто. И, когда я его вижу, я знаю, что всё будет хорошо.