Налегай на пятку

Ветер взбалтывает из золотых мошек вечерний коктейль, роняет на балконах стулья. Они звонко падают, бряцая, как арфа. Ветер – темпераментный художник, соединяющий на своей палитре воздух и солнечный свет.

Если ветер – это искусство, то гора – религия.

Гора имеет религиозный статус. Это вечная трибуна богов. Сказанное на равнине не имеет такого значения. Подъем на гору – своего рода молитва.

И в наше время здесь иногда звучат нагорные проповеди.

Мне навстречу бодро шагал пожилой господин. Он говорил по телефону, издалека казалось, что он в гневе. Когда мы поравнялись, я услышала, что господин не ругается, а убеждает:

– Ходить надо, ходить, Никола! Ты знаешь, что сделало из обезьяны человека? Ошибаешься! Не труд. Ходьба! Ходьба сделала человека человеком.

– Здравствуйте, барышня, – понизив голос, одобрительно кивнул мне господин, видимо, поощряя «человека ходящего».

Вернувшись к телефону, он прокричал с прежним пылом:

– Никола, прошу. Налегай на пятку!

***

Агора выложила на свои передвижные алтари первые персики, розовые помидоры, черешню.

– Водопад черешни! – орал Апостол. – Моя – лучшая из лучших!

Он зачерпывал черешню горстями, встряхивал ее, жонглировал.

– Македонская! Сладкая! Крепкая! Играет большую роль в жизни человека!

– Действительно, прекрасная черешня, – похвалила госпожа Мирто.

– Молодец, разбираешься! А еще – ее можно есть! – с гордостью ответил Апостол.

***

Бабушка катила в коляске маленькую внучку, отвлеклась на минутку на ароматные дыни («режешь в салоне, пахнет на балконе»), девочка тут же выплюнула соску.

– Ай-ай-ай, – наклонилась к ней бабушка. – И зачем моя маленькая Андромаха бросает свою соску?

***

Павлос и Лидия покупали одежду. Взяли сезонное: плавки, купальник.

Лидия схватила размер «М», Павлос мягко напомнил:

– Мы уже давно экстра-лардж, дорогая!

***

Прокопий был погружен в ностальгический эротический транс. Он закрыл глаза, чтобы облегчить труд Мнемосине и Эросу, и нашептывал Манолису:

– О, эта женщина… У нее такие губы! Как бы тебе объяснить…. Ими только ребенка целовать. Вот какие у нее губы!

Открыв глаза, Прокопий заметил меня и переключился на новости культуры:

– Катерина! Слышала, есть такой роман: «Сестры Карамазовы»?

– Ну… допустим.

– Там трое героинь. Зветлана, Тамара и Людмила.

– А почему вы о нем вспомнили? – полюбопытствовала я. – Сейчас русская культура переживает не лучшие времена.

– Ничего не поделаешь! Люблю Чехова! – вздохнул Прокопий.

***

Госпожа Талия спрашивала Нектария:

– Мандарины есть?

– Опять ты про мандарины! Нет, дорогая. Все зимнее когда-нибудь кончается. Бери клубнику, я тебе в последний раз говорю!

***

Госпожа Мирто выбирала баклажаны у Манолиса. Подозрительно ощупывала их своими длинными пальцами, схваченными золотыми кольцами старомодного, слишком желтого цвета.

– В них зерен нет? – хмурилась Мирто.

– Обижаешь! Это же первый срез!

***

Ставрос Якумакис по обычаю пожелал Апостолу хорошего месяца.

– Июнь, – возразил Апостол, – не просто хороший. Это отличный месяц! Месяц зеленой фасоли!

***

Прокопий разыгрывал перед господином Хараламбосом свою старую репризу «Лучший друг человека»

– Кто лучший друг человека? – спрашивал он в воздух, выдвинувшись на орхестру.

Его паства – Ефимий, Манолис, Афина, Феодора, – благоговейно посмеивались. Хараламбос молчал.

– Лучший друг человека – кошелек! – воскликнул Прокопий.

Все засмеялись, кроме Харалабоса. Он шутку не поддержал.

– Мой лучший друг – моя собака Виктор!

Прокопий нисколько не обиделся.

– Раз так – купи Виктору дорады! Таким образом ты поддержишь и своего, и моего лучшего друга! – заметил он.

Как много и как мало нужно человеку, чтобы продолжалась жизнь.

Зеленая фасоль в июне.

Возможность говорить, молиться, целовать ребенка. И тогда можно продолжать идти в гору. Налегать на пятку.

Автор: Екатерина Федорова, автор книги О том, что есть в Греции

Фотография: Karla Hernandez, Unsplash