Бессмертие космического медведя

Все любят космос. С самого детства.

Это штамп, это фон, это общее место.

Мои дети тоже любят космос. Но они, как и все дети, любят космос как-то абстрактно. Есть перед глазами образ героя в скафандре, почерпнутый из мультфильмов, рекламы, книг с картинками, есть понимание того, что космический корабль это быстро и красиво, есть звездное небо над головой. А вот нравственного закона внутри пока нет. А мне так хочется, чтобы если ребенок чем-то увлекался, то увлекался бы деятельно. Чтобы он хотел разобраться в том, что его интересует, чтобы он, в конце концов, меня чему-то из этой области научил.

Но познание пока происходит на уровне весьма приземленном.

Что? Какая кошка? Какой медведь? Какое…

Я купил книгу о космосе для детей. С хорошими красочными картинками и толковыми объяснениями того, как устроена солнечная система, ракетоноситель, лунный модуль, атмосфера и скафандр.

Это странно, но рассказчиком в книге выступает кот – Профессор Астрокот. Я не против. Лишь бы не бессмертный космический медведь.

Был у книжки и один существенный недостаток – полету Гагарина в космос там было посвящено полстраницы, а американской лунной миссии – четыре целиком. Зато я узнал, чем Майкл Коллинз отличается от Фила Коллинза.

Впрочем, о полете Гагарина им каждый год даже в детском саду рассказывают, поэтому я решил, что баланс, до некоторой степени, найден.

Теперь мой сын Лука стал узнавать планеты на случайных изображениях, понял, что Земля вращается вокруг солнца и, кажется, даже узнал, что до Луны это далеко, но не так далеко как до Бетельгейзе.

Для закрепления материала мы решили съездить в Музей космонавтики. Вернее, я решил. А Лука – он парень с легким характером, любит ставить надо мной бесчеловечные эксперименты, но в целом завсегда с народом.

От нас до Музея космонавтики ходит специальный поезд по монорельсу. Там из вагона всю дорогу можно смотреть на телевизионную башню.

В самом музее можно бегать по пандусам, пока никто не видит, трогать спутники и прятаться за спускаемыми аппаратами. Макет станции «Мир», конечно, уступает макету подводной лодки в барселонском океанариуме – в нашем макете ничего не крутится, а «еда космонавтов» больше похожа на набор засохшей гуаши.

Скафандры, надо заметить, представлены широко. И главное, при осмотре каждого становится очевидным ответ на тот самый вопрос – да, в космосе можно какать. Для этого на каждом скафандре есть специальная молния.

Здесь мне стало ясно, что интерес ребенка может быть деятельным и результативным, если вовремя реагировать на запросы – вот тебе и первый спутник, вот трехмерная карта звездного неба, вот модель МКС. Да, солнечные батареи, двигатели, космодром. Видишь, нет там никакого медведя.

Особенно мы обрадовались, когда наткнулись на скафандр Майкла Коллинза. Мы же о нем читали! Это он был третьим в составе лунной миссии – Армстронг и Олдрин ходили по Луне, а Коллинз крутился на командном модуле и подобрал товарищей в нужный момент. О нем известно меньше, но заслуги его переоценить невозможно. И да, на его скафандре тоже была молния снизу. Он отважный человек. Но все-таки человек. Это так сближает.

При выходе из музея стоит аттракцион – многогранный закрытый объект камуфляжной раскраски. Пожилая женщина в очках продает туда билеты. Оказывается, тут можно совершить полет на «Буране» и пострелять по пришельцам. Нам выдали 3D очки и усадили в кресла. Объект, который снаружи напоминает скорее огромный валун, но точно не «Буран», стал энергично трястись и раскачиваться во все стороны. На экране перед нами заскакали фигурки, в которые нужно было стрелять. Это продолжалось минут пять. Я бы убежал раньше, но, во-первых, я не мог оставить сына, а, во-вторых, дверь в условный «Буран» была заперта.

Лука вылез из аттракциона зеленый, но счастливый.

На обратном пути в вагоне монорельсовой дороги Луку стошнило. Он сказал: