В Твиттере обсудили педофильские мотивы в фильме «Леон»: колонка о том, как нам выжить в условиях «новой этики»

В конце августа 2020 года российский сегмент Твиттера взволновал тред о фильме «Леон», вышедшем в 1994 году. Автор треда, пользовательница с ником кристос, вкратце пересказала скандальную историю создания фильма и эпизоды, которые вошли в режиссерскую версию, но не дошли до широкого проката.

Для тех, кто не смотрел, или смотрел, но забыл: «Леон» — это фильм французского режиссера Люка Бессона, в котором рассказывается о странных отношениях наемного убийцы Леона и 13-летней Матильды. Семью Матильды расстреляли коррумпированные полицейские, и живущий по соседству Леон предложил девочке помощь в организации вендетты. Между очень взрослым киллером и очень юной девушкой завязываются отношения, которые на первый взгляд напоминают отношения между родителем и ребенком, но, оказывается, за ними скрывается приличный такой сексуальный подтекст.

В скандальном твиттерском треде автор пишет о том, что было известно и раньше, но почему-то редко попадало в поле зрения широкой общественности.

Бессон как раз состоял в отношениях с Беско, когда работал над «Леоном». По словам самой девушки, режиссер явно черпал вдохновение из их отношений, однако после выхода фильма об этом практически никто не писал. Подкрепляют неоднозначность отношений между Леоном и Матильдой и те сцены, которые не вошли в прокатную версию фильма: говорят, там все было куда более непрозрачно.

Юная Матильда открыто предлагает Леону заняться сексом (а в одной из версий фильма, которая была в итоге отвергнута, он даже соглашается), Леон оказывается в ванной в то время, когда Матильда принимает душ, а также в одном из эпизодов она пытается его поцеловать.

Также можно найти информацию о том, что исполнитель роли Леона — Жан Рено — сознательно сделал своего героя немного «медленным» и не очень сообразительным, чтобы его образ не казался физически и сексуально угрожающим для Матильды. Несмотря на суровую профессию, Леон производит впечатление ребенка, застрявшего в теле взрослого — и все это благодаря желанию Рено как-то «сгладить» сексуальное напряжение, задуманное режиссером.

Вишенкой на этом неприятном торте стало недавнее признание самой Портман, которая рассказала, что ее кинематографический дебют в таком сексуализированном образе негативно повлиял на ее взросление и травмировал ее. После выхода фильма актриса (а тогда ей было 12 лет!) начала получать письма, в одном из которых «поклонник» подробно описывал свои фантазии о ее изнасиловании.

Поскольку вся история происходила в беззаботные 90-е, Бессона, снявшего такую провокационную картину, не закэнселлили злые «митушники» и не засудили, а он продолжил свою блестящую карьеру в Голливуде. Однако теперь, спустя 26 лет после выхода «Леона» подоспела скандальная «новая этика», и о фильме и истории его создания заговорили снова.

Я впервые посмотрела этот фильм, кажется, будучи в возрасте самой Матильды — мне было 11-12 лет, и для меня отношения между Леоном и его маленькой напуганной соседской были исключительно детско-родительскими. Да, Матильда предсказуемо влюбилась в своего старшего товарища (и это тоже было мне понятно), и вела себя странненько и иногда вызывающе, но непробиваемость и принципиальность Леона смягчали (в моем восприятии) все неловкие ситуации и делали их безобидными и наивными.

Обсуждая ситуацию в нашей редакции, мы обнаружили, что каждый из нас воспринял фильм по-своему: кто-то, как и я, не заметил никакого сексуального напряжения, а кто-то, наоборот, его уловил, и чувствовал себя некомфортно. Мне кажется, это сильно зависит от смотрящего: от того, в каком возрасте и с каким опытом он смотрит этот фильм. Это лишнее напоминание о том, что даже если вам (а в данном случае — мне) кажется, что проблемы нет, еще не значит, что ее нет и не должно быть ни у кого вообще.

Что же нам делать, как же нам жить под пятой жуткой новой этики, которая не только в настоящее, но и в далекое прошлое протянула свои волосатые лапы и начала крушить кинематографические святыни?

Очень сложно разом изменить свое мнение и пересмотреть свои взгляды — намного проще напасть на говорящего, признать его неправым и неправильным, и остаться при своем.

Однако, мне кажется, сейчас уже сложно просто закрывать глаза и проходить мимо историй про Харви Вайнштейна, Майкла Джексона, Люка Бессона. Не получается, да и не надо — мир меняется, а вместе с ним и восприятие всего того, что раньше могло сойти за «блажь», «придурь», «эксцентричность», «инфантильность» и «сложный характер». Мы как общество так привыкли обесценивать чужие травмы, что «да она сама хотела сниматься в этом фильме», «да она сама под него легла» до сих пор кажутся как будто бы валидными аргументами — и все ради того, чтобы нас не лишали возможности беззаботно любить фильм или режиссера, или исполнителя, который нам понравился.

Странный размен, правда? «Вы, пожалуйста, помолчите, о своих переживаниях, а то мы начинаем испытывать дискомфорт из-за необходимости пересмотреть свои суждения». Признаюсь, я тоже испытала дискомфорт, изучая историю вокруг «Леона»: неприятно думать, что такие теплые и близкие отношения между Леоном и Матильдой изначально должны были выглядеть как отношения ушлого педофила-киллера и наивной девочки-сироты.

И, кажется, это лучшее, что сейчас можно сделать, оказавшись на шаткой почве чужой травмы и общественного (не)признания: не бросаться в крайности, не зарывать голову в песок и не бежать рубить всех направо и налево с шашкой наголо — в конце концов, против голливудских знаменитостей (да и против российских — привет, Марат Башаров) мы, простые люди, бессильны.

Нам важно и нужно возвращаться в прошлое, пересматривать старые фильмы и статьи, ворошить биографии титанов и забронзовевших маэстро, слушать рассказы очевидцев (да, даже если до этого они молчали) и заново анализировать услышанное и увиденное. Не для того, чтобы отменить, запретить и заблокировать это прошлое, но для того, чтобы извлечь для этого урок на будущее — наше и наших детей. Чтобы обсудить, как делать нельзя, чтобы вытащить это на свет и показать всем — вот, смотрите, ребята, романтизировать педофилию — не круто. Чтобы как-то перенастроить свой моральный компас на более человечные, более осознанные ценности.

Мы все — исследователи этой новой, никогда не виданной территории, этой пугающей новой этики, внутри которой еще мало кто понимает, как себя вести. Так давайте будем исследователями, которые принимают правила игры и учатся находить баланс между личным и общественным, верят жертвам, не впадают в оголтелый виктимблейминг и хотя бы примерно представляют, как делится ответственность — в обществе и в профессиональной иерархии. И, что самое главное, давайте научим своих детей быть исследователями — у них это от природы, надо просто дать им необходимые инструменты.