Мама опубликовала в социальной сети напоминание о том, что тоддлеры далеко не так ужасны

«Кризис двух лет» и следующий за ним «кризис трех лет» — тяжелое времечко в жизни каждого родителя. Пухлые малыши вдруг превращаются в своенравных монстров, которые кричат, плачут, кусаются, падают на пол и устраивают феерические истерики. Справляясь с собственными эмоциями мы не всегда можем встать на сторону ребенка, который таким образом пытается выразить свои волнения и чувства.

Мэри Кэтрин Бэкстром, создательница блога Mom Babble опубликовала на своей странице на Фейсбуке пост, который уже набрал 22 тысячи лайков. В этом посте — «дневник двухлетки», внутренний монолог тоддлера, который написала Дежа Роман еще в 2017 году. Мы перевели его для вас.

Сегодня я проснулась и хотела одеться, но мне сказали: «Нет, мы торопимся, давай я сама».

Я расстроилась.

Я хотела сама съесть свой завтрак, но мне сказали: «Нет, ты испачкаешься, давай я тебя покормлю».

Какое разочарование.

Я хотела дойти до машины и сесть на свое место, но мне сказали: «Нет, нам надо ехать, я тебя донесу».

После этого мне захотелось сбежать.

Потом я хотела поиграть в кубики, а мне сказали: «Нет, не так, вот так…».

Я решила, что не хочу больше играть с кубиками. Я хотела поиграть с куклой, которая была у другого ребенка, и взяла ее. Мне сказали: «Нет, так нельзя! Надо играть по очереди».

Я не поняла, что я сделала не так, но это меня расстроило. Я заплакала. Мне хотелось, чтобы меня обняли, но мне сказали: «Ничего страшного не случилось, иди играй».

Пришло время убирать игрушки. Я это знаю, потому что мне постоянно говорят: «Иди убирай игрушки».

Я не очень понимаю, что нужно делать, и ждала, что кто-то мне покажет.

«Что ты делаешь? Почему ты тут стоишь? Иди убирай игрушки, быстро!».

Мне не разрешили самой одеться и дойти туда, куда я хотела идти, а теперь меня просят что-то убрать.

Я не понимала, что делать. Может быть, кто-то должен мне показать, что делать? С чего начать? Куда это складывать? Мне много чего говорят, но я не понимаю, что нужно делать. Мне было страшно и я стояла, не двигаясь.

Я легла на пол и заплакала.

Когда пришло время есть, я снова хотела сама взять себе еду, но мне сказали: «Нет, ты еще слишком маленькая, давай я сама».

Я почувствовала себя маленькой и незначительной. Я хотела взять еду, лежащую передо мной, но не я ее выбирала, и мне постоянно говорили: «Вот, попробуй вот это, съешь…» и тыкали едой мне в лицо.

Мне расхотелось есть. Мне захотелось чем-нибудь кидаться и плакать.

Я не могла выйти из-за стола, потому что никто мне не помогает это сделать. Меня продолжали уговаривать что-нибудь попробовать. Из-за этого я расплакалась еще сильнее. Мне хочется есть, мне грустно. Я устала и хочу на ручки. Я не чувствую себя в безопасности, не чувствую, что контролирую ситуацию. Это пугает меня. Я заплакала изо всех сил.

Мне два. Мне не разрешают одеваться, мне не разрешают идти туда, куда я хочу, мне не дают обслуживать себя.

Однако считается, что я должна делиться, «слушать», «подождать минутку». Я должна знать, что говорить и как управлять своими эмоциями. Я должна уметь сидеть спокойно и знать, что если я что-то кину, то оно разобьется. Но я этого не знаю.

Мне не разрешаю практиковаться в ходьбе, толкании, перетягивании, застегивании, нажимании, наливании, накладывании, залезании, беге, бросании и в тех действиях, которые я точно умею совершать. Мне нельзя делать то, что мне интересно.

Мне два года. Я не ужасная…я запуталась. Я нервничаю, переживаю, меня переполняют эмоции, я не знаю, что делать. Меня надо обнять.

Ещё почитать

17 фотографий о том, как на самом деле выглядит жизнь с детьми (ааааа!)

«Мама, я больше не чудо, я — чудовище». Как быть с детскими истериками