Мама опубликовала в социальной сети напоминание о том, что тоддлеры далеко не так ужасны
© unsplash.com
Им просто сложно.
«Кризис двух лет» и следующий за ним «кризис трех лет» — тяжелое времечко в жизни каждого родителя. Пухлые малыши вдруг превращаются в своенравных монстров, которые кричат, плачут, кусаются, падают на пол и устраивают феерические истерики. Справляясь с собственными эмоциями мы не всегда можем встать на сторону ребенка, который таким образом пытается выразить свои волнения и чувства.
Мэри Кэтрин Бэкстром, создательница блога Mom Babble опубликовала на своей странице на блоге пост, который уже набрал 22 тысячи лайков. В этом посте — «дневник двухлетки», внутренний монолог тоддлера, который написала Дежа Роман еще в 2017 году. Мы перевели его для вас.
Сегодня я проснулась и хотела одеться, но мне сказали: «Нет, мы торопимся, давай я сама».
Я расстроилась.
Я хотела сама съесть свой завтрак, но мне сказали: «Нет, ты испачкаешься, давай я тебя покормлю».
Какое разочарование.
Я хотела дойти до машины и сесть на свое место, но мне сказали: «Нет, нам надо ехать, я тебя донесу».
После этого мне захотелось сбежать.
Потом я хотела поиграть в кубики, а мне сказали: «Нет, не так, вот так…».
Я решила, что не хочу больше играть с кубиками. Я хотела поиграть с куклой, которая была у другого ребенка, и взяла ее. Мне сказали: «Нет, так нельзя! Надо играть по очереди».
Я не поняла, что я сделала не так, но это меня расстроило. Я заплакала. Мне хотелось, чтобы меня обняли, но мне сказали: «Ничего страшного не случилось, иди играй».
Пришло время убирать игрушки. Я это знаю, потому что мне постоянно говорят: «Иди убирай игрушки».
Я не очень понимаю, что нужно делать, и ждала, что кто-то мне покажет.
«Что ты делаешь? Почему ты тут стоишь? Иди убирай игрушки, быстро!».
Мне не разрешили самой одеться и дойти туда, куда я хотела идти, а теперь меня просят что-то убрать.
Я не понимала, что делать. Может быть, кто-то должен мне показать, что делать? С чего начать? Куда это складывать? Мне много чего говорят, но я не понимаю, что нужно делать. Мне было страшно и я стояла, не двигаясь.
Я легла на пол и заплакала.
Когда пришло время есть, я снова хотела сама взять себе еду, но мне сказали: «Нет, ты еще слишком маленькая, давай я сама».
Я почувствовала себя маленькой и незначительной. Я хотела взять еду, лежащую передо мной, но не я ее выбирала, и мне постоянно говорили: «Вот, попробуй вот это, съешь…» и тыкали едой мне в лицо.
Мне расхотелось есть. Мне захотелось чем-нибудь кидаться и плакать.
Я не могла выйти из-за стола, потому что никто мне не помогает это сделать. Меня продолжали уговаривать что-нибудь попробовать. Из-за этого я расплакалась еще сильнее. Мне хочется есть, мне грустно. Я устала и хочу на ручки. Я не чувствую себя в безопасности, не чувствую, что контролирую ситуацию. Это пугает меня. Я заплакала изо всех сил.
Мне два. Мне не разрешают одеваться, мне не разрешают идти туда, куда я хочу, мне не дают обслуживать себя.
Однако считается, что я должна делиться, «слушать», «подождать минутку». Я должна знать, что говорить и как управлять своими эмоциями. Я должна уметь сидеть спокойно и знать, что если я что-то кину, то оно разобьется. Но я этого не знаю.
Мне не разрешаю практиковаться в ходьбе, толкании, перетягивании, застегивании, нажимании, наливании, накладывании, залезании, беге, бросании и в тех действиях, которые я точно умею совершать. Мне нельзя делать то, что мне интересно.
Мне два года. Я не ужасная…я запуталась. Я нервничаю, переживаю, меня переполняют эмоции, я не знаю, что делать. Меня надо обнять.
