Право мальчика на блестки: как одна мама разрешила сыну купить кроссовки в отделе для девочек

Ох уж эти гендерные стереотипы. Именно они, приправленные закостенелым общественным мнением, заставляют родителей по всему миру водить девочек на танцы вместо борьбы, даже если второе им нравится больше, и с пеной у рта отговаривать мальчиков от покупки всего розового и как будто бы «девчачьего». И до сих пор (!) попытки родителей пойти против этих стереотипов нередко воспринимаются как бунт или причуда.

Канадская мама троих детей Кристин Смыснюк решила бросить вызов классическому гендерному разделению в детском магазине и купила своему сыну Сойеру ботинки «для девочек». Вроде бы ничего особенного, но пост на Фейсбуке, в котором мама поделилась своими мыслям, набрал почти 50 тысяч лайков и 5,8 тысяч комментариев  — в основном позитивных. Вот, что было написано в этом посте (с сокращениями).

Вот. Вот так выглядит счастливый ребенок! А пишет этот пост мама, которая открыта ко всему новому.

Как многие из вас знают, у нас с покупкой обуви связана отдельная история — у Сойера и меня. Так что теперь я всегда стараюсь очень осознанно и включенно подходить к процессу. Я слежу за языком его тела. Изучаю выражение его лица. Смотрю, куда его тянет, и куда он в итоге идет.

Когда мы подходили к отделу обуви, я знала, что сперва мы будем проходить мимо полок «для девочек», а только потом попадем к полкам, предназначенным «для мальчиков». Когда мы проходили мимо рядов с убийственным розовым, фиолетовым, блестящим и металликом, я следила за лицом Сойера.

Оно светилось. Его тело инстинктивно двигалось в их направлении, но каждый раз он сдерживал себя и продолжал двигаться в сторону секции «для мальчиков».

Я несколько раз спросила, не хочет ли он остановиться, не хочет ли он что-нибудь померять, но он сдержанно отказывался. И так он дошел до отдела «для мальчиков».

Ботинок за ботинком. Фасон за фасоном. Процесс не менялся. Надеть, пройтись, а затем, когда я спрашивала, что он думает, он пожимал плечами и говорил: «Ну, наверное, нормально».

Никакого восторга, никакой энергии. Просто существование в ситуации, в которой он не был счастлив. И каждый раз, наблюдая за его реакцией, я поражалось тому, как рано нас начинают учить тому, кем мы должны быть и кем не должны. Что предназначено для нас, а что — не предназначено. Что мы можем считать привлекательным, а что — нет. И это ребенок, выросший в доме, где таким вещам не придают особого значения.

Цвета не закреплены за определенным гендером. Блестки не под запретом. И не бывает ни минуты, когда бы ему запрещали быть собой.

Так что я сказала: «Подожди секундочку, дружок» и отвела свои полные слез глаза в сторону. Пока я шла в соседний отдел, у меня в голове всплывали заученные фразы:

Что, если над ним будут смеяться?

Что, если его друзья не поймут?

Что, если мир его сломает?

Может быть, нам надо остановиться на ботинках для мальчиков?

Но в то же время был и другой голос, который звучал громче: «Что, если он подумает, что я пытаюсь его переделать?».

И мне было этого достаточно. Я могу помочь ему, если дети будут жестокими, я могу помочь ему, если люди разобьют ему сердце, я могу менять мир по одному маленькому бунту за раз, но я не могу стать тем человеком, который пытается его переделать.

Размышляя об этом, я нашла блестящие голографические кроссовки, которые привлекли его взгляд, и молилась о том, чтобы у них был его размер. Я взяла их и повернула за угол: «Смотри, медвежонок, что у них есть в твоем размере!».

И тогда оно пришло. Все хорошее. Фейерверки. Смех. Улыбки. Восторг.

ВЫДОХ. Сильное облегчение. Искренняя свобода, которая появляется, когда ты чувствуешь, что тебя видят и с тобой считаются.

Мы закинули кроссовки в корзинку быстрее, чем вы можете себе представить, и даже купили вторую пару черно-розовых ботинок, чтобы носить в помещении. Затем мы купили остальные вещи, которые были нам необходимы, и с радостью отправились домой, потому что «у него есть рубашка и галстук, которые будут идеально сочетаться с этими кроссовками». Мое сердце пело от счастья.

Я говорила об этом раньше и скажу еще раз — дело не в ботинках. Дело в способности бросить вызов стереотипам, которые отпечатаны в нас. Бросить вызов статусу кво и быть такими, какие мы есть, вместо того, чтобы быть такими, какими нас хочет видеть мир. Показать нашим детям, какая сила кроется в том, чтобы знать самих себя целиком и полностью, и предоставить им пространство и свободу быть именно теми, кем они являются.

Это моя работа. Он мой ребенок, но не моя собственность. И моя работа — сделать так, чтобы он никогда не сомневался в том, что его мама и папа его поддержат. И так, по одному маленькому бунту за раз, показать ему, что он пришел в этот мир не для того, чтобы быть таким, каким хочет мир, а пройти свой собственный путь к счастью».