Читать, бояться! Или какие детские книги вызывают недоумение

В моем детстве мама собирала детскую библиотеку с большим вниманием. Я росла, а лучшие книжки собирались в перевязанные стопочки, пачки и коробки – предполагалось, что они ждут своего часа уже для моих детей. Лет десять назад, во время ремонта, это множество аккуратных сверточков кто-то случайно выкинул. Мама ужасно расстроилась, а я удивлялась: мама, дефицита давно нет, купить книги - проще простого. Идем в книжный, набираем, оп – через час библиотека у нас в кармане. Засев за текст про книги, я осознала, что теперь мамино расстройство мне ближе, чем тогда. Потому что подобрать нормальные книжки ребенку - сложнее, чем когда-то казалось.

Хочется поговорить не о подборках хороших книг – прекрасные списки регулярно выходят на детских и мамских ресурсах. И про крайности типа «Новая папина жена, которую зовут Франк» тоже не будем – это отдельный пласт, достойный холивара. В этом тексте я просто попыталась отметить странные для меня моменты в стандартных детских книжках, от которых не ждешь подвоха и покупаешь вроде как на автомате, по логике: «это же сказка», «это же классика», «это же детский автор».

Первая странность обнаружилась в ярких книжках для младенцев. Все они почему-то посвящены звукам, которые издают животные, или же детям этих самых животных – третьего практически не дано. Как делает курочка? А свинка? Чей сыночек жеребенок? Недавно пришли к нам друзья с детьми - дети играли, мамы пили вино, папы что-то покрепче. Дети подзабыли слово «ягненок» и пришли к папам, тыча в картинку. Так вот, папы одновременно выдали что-то типа: ээээ-ну-как-его-ммм. Может, конечно, дело в количестве выпитого, но мне до сих пор кажется странным, что эти зоознания являются канонически базовыми для младенцев.

Следующий момент, на котором я споткнулась, наступил, когда дочке исполнилось два. Нам подарили диск «Доктор Айболит» - радиопостановку на базе сюжета Чуковского. Ее отличала очень качественная музыкальная партия в исполнении прекрасного оркестра, но очень странный (не по Чуковскому) текст. Дочка сразу возлюбила диск и требовала включать его снова и снова, поэтому мы с мужем вынужденно выучили сказку наизусть и обреченно цитировали ее друг другу и друзьям. Тогда еще свеж в памяти был сериал «Во все тяжкие», и доктора Айболита мы сравнивали с доктором же Гайзенбергом, а Чичи – с местным Джесси Пинкманом. Это все было забавно, но меня настораживал эпизод с гибелью Бармалея, который тонет и просит о помощи, а звери Айболита отвечают дословно следующее: "Тони-тони, и с этим делом не тяни! За то, что ты чинил разбой, тони и черт с тобой!"

Разумеется, дочка четко и с удовольствием все это повторяла, а я раздумывала – что же это за детская сказка, где милые добрые звери с таким мстительным злорадным удовольствием комментируют смерть, пусть даже и отрицательного персонажа.

Следующим моим приобретением (на замену Айболиту) были аудиосказки Пушкина – казалось, это беспроигрышный выбор, и ошибка невозможна. На абсолютном автомате я врубила в машине «Золотого петушка» и приготовилась радоваться. Честно говоря, не получилось. Во-первых, меня смущали моменты типа: «Оба мертвые лежат, Меч вонзивши друг во друга. Бродят кони их средь луга, По притоптанной траве, По кровавой мураве...». Лиза, хорошо запоминающая стихотворный текст, конечно, с удовольствием, но без понимания цитировала «кровавую мураву» на площадке, а соседские няни пучили глаза. А во-вторых, смысл сказки – туманный, даже для меня. Пушкин вообще писал ее, как выясняется, в насмешку над каким-то знакомым стариканом, пожелавшим жениться на молоденькой. А поставить ее трехлетке додумалась я сама, вот этими вот ручками нажав «плей».

Так я начала задумываться о возрастном позиционировании книжек. Ярлык «сказка» для меня подразумевал категорию по крайней мере 3+ и совершенно напрасно. Например, Андерсен, которого я также закупила для чтения дочке, – прекрасный, но совершенно не детский автор. Очень красивый язык, безупречная картинка и какая-то созерцательная меланхолия на выходе. Ребенок воспринимает сказку буквально, и что тогда получается? Веди себя как можно капризнее, и все поймут, что ты принцесса (на горошине). Ради принца иди на любые жертвы, включая надругательство над собственным телом (русалочьим). Пока не станешь красивым (лебедем), никому до тебя дела нет. А ведь Андерсен вообще не про это, не про мораль и целеполагание, а про то, что красота – она и в жизни, и в смерти, и в радости, и в грусти. Считает ли это ребенок? Думаю, что не ранее, чем в средней школе.

Некоторых авторов у нас принято считать детскими классиками. Я сама нежно люблю Носова, а теперь любит уже и дочка. Но на некоторых моментах я спотыкаюсь и стараюсь на ходу менять авторский текст, держась за ушибленный нос. В рассказе «Огурцы», например, происходит такой диалог между мамой и сыном, похитившим совхозные огурцы:

«Котька плакал и кричал: - Не пойду я! У дедушки ружье. Он выстрелит и убьет меня. - И пусть убьет! Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор. Мама дала Котьке в руки два огурца, которые не поместились в карманах, и вывела его за дверь. - Или неси огурцы, или совсем уходи из дому, ты мне не сын!»

Как вам такое? Ребенку дают понять безо всяких разночтений: мама может перестать любить за проступок. Или даже: для мамы лучше, чтобы я умер, нежели оступился. И да, «Огурцы» можно, конечно, без купюр читать старшему ребенку, когда можно поговорить о контексте – историческом моменте, установках СССР и т.д. Но мы-то привыкли, что рассказы Носова - детские и подойдут для трех-четырехлетки. Теперь я голосую против.

Не хочется доводить тему до маразма и искать книжные неприятности там, где их нет – типа антиобщественных действий в «Теремке» или пропаганды бродяжничества в Томе Сойере. Но вот это отречение, мотив носовской мамы, – вообще нередкий для детских произведений. Несмотря на чудесную ритмику Чуковского, логика «Мойдодыра» вызывает мои вопросы: мальчик был нехорош немытым, а когда заставили помыться – вот теперь тебя люблю я. «Карлик Нос» с изгнанием преобразившегося мальчика мамой меня нехорошим образом удивлял еще в детстве. Детские психологи не перестают талдычить: ужасно, когда ребенок не чувствует безусловного принятия, не понимает, что любят его любым, не за заслуги и достижения. В этом книжном смысле терапевтически идеальна Муми-мама с ее узнаванием Муми-тролля в страшном чудище.

Политические моменты в детских книгах наводят на меня тоску, потому что я никак не могу объяснить четырехлетней уже дочке, что книга – это плод эпохи. А без подобных объяснений все эти сквозные мотивы «богатый – значит плохой» и «все поделить» в Чиполлино, а также Кибальчиши, охваченные пламенем революции, весьма сомнительны.

Русские народные сказки – всякие там генетически ущербные Хаврошечкины сестры и издевательские "мерзни-мерзни волчьи хвосты" – как выяснилось, тоже не из числа моих любимых для совместного чтива. Но есть у меня одно соображение в их защиту. Не стоит рассматривать их как кладезь народной мудрости, но они учат ребенка определенным логическим построениям и понятиям. Вместе с тремя медведями – учим большой-маленький. С «Колобком» и «Теремком» - тренируем память. А вот когда муж принес толстенные «Сказки народов мира», я обомлела - читать их дочке, даже и с купюрами, было просто невозможно. Я убрала ее до лучших времен, несмотря на протесты и требования дочитать, у кого там вырвали печень.

Это лишь малая доля моих откровений в мире детской литературы. А пока могу предъявить вам следующие свои выводы:

Забыть о стереотипах. Детский автор, детская сказка, детская библиотека – нет такого знака качества, который не требует родительской перепроверки. Лучше озадачиться соответствием книжки возрасту и сформировать собственные фильтры, чем спешно захлопывать книгу с мироощущением рука-лицо.

Многочисленные подборки с детских сайтов перерабатывать и сохранять себе в закладки и заметки. Потому что попадаешь вдруг в книжный или хочешь оформить заказ в интернет-магазине, а в голову ничего путного не идет. Поэтому берешь что попало - случается, абсолютный шлак.

Ну и наконец, каким бы ни казалось кощунственным, фильтровать и менять текст на ходу – выбрасывать ненужное, заменять доступным. Уже многие детские книги вышли, так сказать, в моей аудиоредакции. И мне кажется, они от этого нисколько не потеряли.

В общем, дочке пока четыре, и мое путешествие взрослого в мир детских книг только начинается. Я рада, что времена Курочки Рябы позади, и она уже смеется над зоками и Бадой, и с удовольствием жду, когда мы с ней почитаем какой-нибудь «Домик желтого дятла» Монтейру Лобату из незабвенной маминой подборки. И с опасениями жду, что рано или поздно Лиза доберется до какой-нибудь Чарской (впрочем, пусть будет Чарская, чем сплошной Монстр Хай). Вот только большой вопрос, что я буду делать с этими книгами по мере дочкиного взросления. Пожалуй, придется заказать пару картонных коробок и моточек бечевки.

Изначально этот текст был опубликован на сайте проекта Эффект Мамочки. Мы публикуем его с разрешения редакции.