Детская писательница Ксения Горбунова: «Сказка рождается сама по себе»

Четыре года назад она стеснялась называть себя детской писательницей и даже хотела остановить печать первой сказки. Сегодня у нее семь изданных книг, четыре премии, включая «Корнейчуковскую», и почти единогласное признание родителей — десять звезд в «Лабиринте». О творчестве, критике, доходах и тусовке новых детских писателей поговорили с Ксенией Горбуновой.

— Недавно вы в пятый раз попали в лонг-лист «Новой детской книги» (конкурс «Росмэн»). И написали в блог, что это работа, а не случайность. Мол, издатель — такой же заказчик для автора, как магазин фитингов — для копирайтера. Как уживаются маркетинг с творчеством?

— Любой издатель активно изучает рынок литературы. Он путешествует, посещает ярмарки, фестивали и потом передает нам свежую выжимку из тенденций и предпочтений — в интервью, комментариях, соцсетях. Я не могу поехать в Болонью, но могу прислушаться к тем, кто там был.

Вот есть у тебя задумка. И тут ты узнаешь, что издатель ищет такой-то текст, что ему нравятся такие-то персонажи, а дети сейчас интересуются тем-то и тем-то.

У меня была рукопись «Лохматым и зубастым не входить» — довольно сырая на тот момент. Я послушала интервью Бориса Кузнецова (директор «Росмэн» — прим. ред.), быстренько ее доработала и заняла третье место в «Новой детской книге». Эта рукопись — одна из первых.

— А вы, кстати, легко издали первую книгу? Знаю, что за Няней Ву («Кто ты, Няня Ву?»), которая вышла этой весной, охотилось сразу несколько издательств. Вначале было сложнее?

— Если говорить о первой книге, а не о первой рукописи (потому что ее я еще не издала и никому не показываю)…

— Как так?

— Ой, ну это сказка о принцессе и драконе. Там очень много сюжетных штампов. И сейчас бы я ее написала совсем по-другому, но тогда это была хорошая тренировка.

А что касается книги, то первой была сказка «Добрый великан». По счастливейшему стечению обстоятельств она вышла в издательстве, которое называется так же — «Добрый великан». Многие думают, что это был самиздат, но это не так.

Я была подписана на страницу Тани Березюк и знала, что не так давно у нее вышла замечательная, красивая книга «Из жизни одного дерева». Я набралась смелости и написала. Спросила, дорого ли стоит издать такую. Оказалось, что Таня тоже следила за моей страничкой. Ей нравились мои стихи, и она предложила их издать в своем новом издательстве. И заодно уточнила, нет ли у меня еще чего-нибудь. В итоге вместо стихов в печать ушел мой «Добрый великан».

У меня не было никаких наград, никаких вещественных подтверждений того, что я могу — имею право — писать для детей. Я даже звонила Тане, когда макет уже был в типографии: «Я передумала, давай не будем ее издавать».

Страх, что я случайно залетела в детскую литературу, конечно, стал меньше, но никуда не ушел. С каждой книгой он возвращается. Я даже не люблю перечитывать свои тексты детям, потому что автоматически начинаю искать, что можно было написать лучше.

— А как вы относитесь к чужим негативным комментариям?

— Я верю, что если о тебе пишут только хорошее, то это нечестно. Люди разные. Одним какие-то книги подходят, другим нет. Поэтому я с большим трепетом ждала первого негативного отзыва. Для меня противоположное мнение означало, что мою книгу читают, что она рождает новые мысли. Не важно, положительные или негативно окрашенные, но провоцирующие внутреннюю работу.

Я сама очень серьезно отношусь к своим текстам. Я критична к себе и к тому, что пишу. Но в отношении других людей мне удается эмоции сдерживать.

Точно так же я никогда не жду ответа от издателей. И не понимаю писателей, которые это делают и которых расстраивает молчание. Рукописи в день приходят десятками. И если каждому развернуто отвечать, издатель будет заниматься не тем — не своей работой.

Я никогда не надеялась, что стану писателем, что мою книгу кто-то издаст, и потому легко смирялась с тишиной. «Однажды в шкафу» я разослала, кажется, в 20 издательств. Никто не ответил. Когда смиряешься с тем, что ты не писатель, — проще воспринимать отказы.

— Итого, за четыре года неписательства вы издали семь книг. Это сейчас основная работа?

— Моя основная занятость — дом и дети. Сотрудничество с издательствами я не считаю работой: это не приносит большого дохода. Все происходит по любви и без обязательств.

— А начинали вы в журналистике, верно?

— Да, это первое образование. Я работала в газете, писала статьи. Это был интересный период, но я рада, что он закончился. Писать для детей мне гораздо ближе, чем на заказ. Во время второй беременности сами собой в голову начали приходить рифмованные строчки. И слава Богу, что это случилось. Стихи и сказки намного увлекательнее.

— Как вам удается нащупать темы, которые так откликаются у шести- и семилетних читателей? Это хорошая память о себе маленькой? Или большой опыт общения с детьми? Или наблюдательность? Барто, например, ходила за новыми сюжетами в школы и садики. А у вас есть подобные лайфхаки?

— На самом деле я не люблю возиться с детьми. Не люблю за ними наблюдать. И играть с ними я тоже не люблю. Муж с этим лучше справляется. А писать детские книги у меня получается, думаю, потому, что я обожаю их читать.

После рождения Вани (Ксения воспитывает сына и дочку — прим. ред.) был период, когда я просто не могла оторваться от детских книг. Я за ними охотилась. Искала новых авторов. Мне все было интересно.

Я не провожу никаких исследовательских работ: что нравится детям, что не нравится. Не наблюдаю за ними в парках. Не слежу за их лексикой. Что я могу сделать, так это прочитать своим детям новый отрывок и проследить за реакцией. Когда вижу, что они отвлекаются на потолок или игрушки, то понимаю: здесь надо срочно переписать. Это стопроцентный маркер. Дети помогают чувствовать текст.

— А насколько заранее вы узнаете события собственных книг? Вот «Няня Ву». У нее такой закрученный сюжет, что я каждый раз удивлялась: неужели она еще тогда, сто страниц назад, держала в голове столько линий?

— Сказка рождается сама по себе. Заранее невозможно что-то придумать. Няня Ву, например, началась с одной фразы. Я услышала в голове: «Мама, наш робот сломался». И долго думала, что это может значить. Дальше никакого диалога не было. Я не знала, что это за робот. Пыталась додумывать. Но не чувствовала, что текст живой.

Однако фраза меня преследовала. Я решила съездить на выставку робототехники. Появилась идея (вспышка), что робот, который сломался, был женского пола. Еще вспышка: толстый робот сажает в землю семена.

— О! То есть вы сначала увидели финал «Няни Ву»!

— Я тогда этого не знала. Это просто был робот, который сажает семечки в землю. Потом пришла картинка, как он открывает духовку в груди и что-то туда прячет. Мне понравился этот образ. Понравилось, что у робота есть некое внутреннее содержание. Но к чему это все, я не могла нащупать и развернуть.

Все закрутилось по дороге в Питер. Мы со знакомыми детскими писателями сняли дом на берегу Финского залива. Я ехала в одной машине с Лилией Кандыбович. Она гнала по трассе и забрасывала меня вопросами: а что это за робот, а что она любит, а с кем она дружит, а что ей не нравится, а если ее оставить надолго с детьми, а если оставить не с детьми, а с другими роботами?

Я отвечала, а в голове проявлялся сюжет. Уже тогда я знала, что книга получится классная. Она шла из глубины, и не было никаких сомнений, что издательство для нее найдется. Я только не думала, что так много сразу.

— Нашлось же пять, да?

— Да, притом, что отправила я ее только в два издательства. Остальные познакомились с рукописью на конкурсах. И завалили меня просьбами издать.

— Как вы выбирали?

— Было сложно. На тот момент «Няня Ву» была в шорт-листе «Новой детской книги», но я не знала, победит она или нет, а «Росмэн» публикует только первое место. Гарантий никаких не было.

Зато было молодое, но очень стремительное издательство «Пять четвертей». Мне понравилось, как они себя позиционируют, как работают с автором, какие книги выпускают. Прочитала интервью главного редактора, а оно оказалось таким душевным, что сомнений не осталось.

— Вы часто упоминаете тусовку детских писателей. И в сторис, и сейчас. Расскажите, как оно завертелось, как вы туда попали? Это какая-то официальная структура или самообразованная, стихийная?

— Стихийная. Я вообще уверена, что все стихийное — и тусовки, и тексты — всегда получается честнее и лучше. На тренинге по писательству я познакомилась с другими начинающими авторами. Мы отпочковались и создали свой чат, который разрастался с каждым новым курсом и фестивалем. В итоге набралась группа из 25 писателей. И на всю эту группу была одна изданная книга и один подписанный договор.

Прошло четыре года, и сейчас уже почти у всех участников нашего чата есть книги, и не одна. Я даже не всегда успеваю их покупать: в месяц по несколько новинок.

И все-таки самый успешный творческий отрезок в моей жизни случился тогда, когда я вообще ни с кем не была знакома, и никуда не ездила, и не улучшала тексты по комментариям.

— Вы это про «Однажды в шкафу»? Читала, как вы назло педагогам из писательской мастерской, которые советовали много путешествовать, придумали сказку, не отходя от шкафа.

— Это действительно было так. Я проходила очередной тренинг, на котором говорили, как важны свежие впечатления, как обязательно постоянно куда-то ездить, получать новый опыт.

Я к тому, что писательская тусовка важна. Коллеги помогают, направляют, вытягивают, когда хочется опустить руки.

Но.

Одиночество необходимо не меньше. Чтобы выносить и родить настоящий текст, нужно спрятаться ото всех и послушать себя.

Записала Даша Миронова, автор блога @chitayte_detyam.

Кто мы такие и где нас читать?

ведь у нас есть не только сайт!