День с детьми, когда всё очень трудно

Бывают такие дни, когда все очень трудно. И устала, и денег нет, и няня заболела, и муж спину сорвал, и конец рабочей недели.

В итоге готовила 3 часа, убирала дом и сад после зимы 2 часа, ставила стиральную машинку 4 раза, накрыла на стол и убрала со стола 4 раза, подмела пол 6 раз. Сорвалась — 1 раз. Зато как.

Если бы были деньги, можно было бы посадить детей в машину и поехать обедать в город. Или заказать пиццу на дом. Или просто накупить в магазине вкусностей. А так – приходится оставаться дома и готовить первое, второе и печь оладьи на сладкое. Обернешься – а трое детей опять хотят есть.

Если бы няня не заболела, я могла бы поехать в гости к подруге, в парк, хоть куда-нибудь. Так, чтобы в одиночестве снимать стресс после тяжелой рабочей недели. Но я дома, одна с детьми.

И не нужно тут про счастье материнства. Я в курсе, у меня все-таки трое детей.

Если бы муж был на ногах, мы бы разделили домашнюю нагрузку, но я крутилась весь день одна.

Вечером, в половину десятого, дочка пролила третью за день чашку со сладким чаем. И чашка, как назло, крутанулась в воздухе так, что чай ровным тонким липким слоем оказался повсюду.

И я сорвалась. По поводу всего – тяжелого дня, собственной усталости и бесконечных воплей детей. По поводу того, что не рассчитали с мужем деньги после покупки машины и оказались на мели, чего не было уже очень давно. По поводу того, что зима была долгая. А дети все время орут и ссорятся. И всем постоянно что-то от меня нужно.

Тут хорошо бы наврать, что я применила умные советы из умных статей, чтобы справиться с собственной реакцией или как минимум извиниться. Но нет.

Идеальной картинки из идеальной книжки, в которой идеальная мама в идеально отглаженных кружевах целует своих идеальных детей – не случилось.

А случились слезы – мои и детей, и их обвинения в мой адрес, когда я пришла к ним извиняться.

Я решила. Гори оно всё синим пламенем, шуганула детей по кроватям, выключила свет и объявила – кто сейчас пикнет, тот об этом пожалеет. Говорила тихо и внятно. Как змея. Дети поверили и заснули. Или сделали вид. Во всяком случае, заснула я.

И только потом, на следующий день, когда ночь отрезала всю муть и суету, — я нашла в себе силы поговорить с детьми.

Я говорила про свою затянувшуюся усталость.

Про то, как это трудно — уговаривать их каждый день делать уроки.

Про то, что работа, даже любимая — это иногда напряжение, преодоление и вообще жесть.

Про то, что мы с папой должны любимым делом все-таки зарабатывать деньги на всю семью, и это бывает нелегко. Про то, что что было бы круто, если бы они, дети, могли бы полчаса в день не кричать и не ссориться, говорить друг с другом добрыми голосами и хотя бы делать вид, что они нам благодарны.

Про то, что я прошу у них прощения за крик – я не идеальная мама, хотя я очень, очень, правда очень стараюсь.

Дети, конечно, меня пожалели.

Стало ли мне от этого легче? Ненадолго. Ведь все это было частью замкнутого круга. Устала. Сорвалась. Попросила прощения. Снова устала. Снова сорвалась.

Поэтому я сделала то, о чем мечтала все время – вышла из круга.