«Я вот смотрю, у тебя тоже прыщи на попе. Как думаешь, они всегда будут?»: зачем подросткам «нежелательный» контент
© Фото из личного архива
Психолог, секс-педагог и ведущая подкаста «Скажи: пенис» отвечает на вопросы CJ
В декабре прошлого года певица Билли Айлиш в одном из интервью призналась, что с одиннадцати лет смотрела порно, и это, по словам певицы, разрушило ее мозг. Чтобы понять, как порнография влияет на развитие детей и подростков, и правда ли, что почти все люди на земле смотрят порно, мы поговорили с секс-педагогом и гуманистическим психологом Крис Покрытан.
Один из доводов, который Билли Айлиш приводит против поронографии, звучит так: порно создает искаженное представление о близости и о сексе. Что ты можешь сказать по этому поводу?
Это одна из неоспоримых истин в отношении порно. Если мы говорим про самое доступное нам порно (здесь имеется в виду существование альтернативного, этичного или феминистского порно, — прим. автора), которое можно получить бесплатно и буквально повсюду, то это история про искаженное восприятие, неестественные позы и движения, абсолютную объективацию женской телесности.
Искажено представление о том, что значит удовольствие: в таких фильмах персона (чаще всего женщина) получает удовольствие от того, что ее бьют, унижают и насилуют.
Это разрушает представление о диалоге, его здесь в принципе нет. Если он есть, он ненастоящий и неискренний. Это не про активное согласие и возможность дать отказ, это скорее театральные постановочные разговоры. И те, кто просматривают порно с целью научиться чему-то, получают искаженную информацию и ничему в итоге не учатся.
А чему могли бы теоретически учить такие фильмы?
Вопрос о концепции согласия и умении говорить «нет» критически не поднимается не только в порно, но и вообще в публичном медиаполе. Девочек не учат с самого детства, что можно от чего-то отказаться — наоборот, их учат быть удобными, послушными.
Часто и мальчиков учат этому, но мужская гендерная социализация дает больше пространства для протеста, а девочку за это скорее осудят. Это огромная проблема, которую я наблюдаю как педагог-практик: подросткам очень сложно отказать взрослым в принципе.
Зачастую в ситуациях сексуализированного насилия этот фактор становится для подростков первым порогом, который они не могут преодолеть — их учат не оказывать сопротивление взрослым.
Я не представляю себе, как работала бы порноиндустрия, которая заинтересована в том, чтобы притягивать все большее количество пользователей, если бы в какой-то момент героиня бы встала и сказала: «Слушай, мне это надоело, я пошла домой». Это невыгодно с точки зрения маркетинга, бизнеса, а порно — один из самых прибыльных бизнесов в мире.
Так происходит нормализация насилия, нормализация нетипичных для людей методов получения удовольствия, когда от женщины, например, ожидают, что она получит удовольствие за десять секунд путем пенетрации. Некоторые персоны могут ожидать от себя и от других людей, что те будут издавать определенные звуки, будут определенным образом себя проявлять и как-то реагировать. И пространства для того, чтобы просто быть собой, а не соответствовать порнифицированной картинке, просто не остается.
Есть ли разница в отношении подростков к секспросвету в России и на Западе?
Я работаю с подростками из разных стран и вижу ряд различий, обусловленных географией и местной культурой. На Западе в широком смысле (здесь я как правило опираюсь на опыт Скандинавских стран) гораздо более развито и поощряется критическое мышление, где меньше давления со стороны стыда, есть возможность открыто обсуждать все эти темы на уроках, а сексуальное образование в некоторых странах — часть школьной программы на протяжении десятилетий (50-60 лет таким программам в Финляндии, Швеции, Норвегии).
Это помогает подросткам понять, что такое секс, а что такое порно; что живые люди не удаляют на теле все волосы — ведь в порно мы зачастую видим абсолютно гладкие тела, на которых нет ни одного прыщика, пятнышка или шрамика, что невозможно себе представить в реальной жизни.
Эти тела демонстрируются как объекты, как предметы — отполированные, отбеленные и всячески украшенные.
Есть замечательная датская программа: дети приходят в студию, и перед ними раздеваются люди с разными особенностями тела, с разными гендерными идентичностями, разного возраста, телесного и эмоционального опыта. Они просто рассказывают про свое тело, например, про мастэктомию, волосы в подмышках или татуировки.
Так вот, подростки больше всего интересуются не столько сексуальными отношениями, сколько задают примерно такие вопросы: «Слушай, я вот смотрю, у тебя тоже есть прыщи на попе. Как думаешь, они всегда будут? Надо ли что-то с ними делать?» С этими же вопросами мы, на самом деле, обращаемся к порно: как выглядит мое тело и почему оно такое? Где еще можно об этом узнать?
Что такое этичное порно?
Как феминистка и как человек, который поддерживает некоммерческие центры «Насилию.нет» (внесен Минюстом РФ в «реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента»), «Сестры» и «Безопасный дом», которые настаивают на недопустимости любого порно, я понимаю, что здесь очень тонкая грань. Порно как идея эксплуатации и насилия противоречит моим ценностям, но как секс-образователю мне важно упомянуть, что существуют, например, нейроотличные люди, у которых сейчас в условиях нашей культуры и политики нет возможности получить секс-образование другим способом, кроме как обращением к порно.
Чешские и американские коллеги рассказывают о том, что есть у нас появляется возможность менять отношение к порно и использовать его как инструкцию, возможность подготовиться к осознанию собственного тела. Например, больше узнать о мастурбации — очень часто у нейроотличных подростков вопрос мастурбации может быть очень травматичным и обернуться печальным опытом.
Существует феминистское, этичное порно, которое часто создают именно с просветительской, образовательной целью. Здесь естественно использовать контрацепцию, озвучивать отказы, здесь разнообразные тела в естественных ситуациях, нет объективации. Но я понимаю, что у людей, выросших на порно, где насилие является ключевым инструментом возбуждения, это может не вызывать сильных эмоций. И тут стоит подумать о том, как нам справиться с тем следом, который оставило на нас «общедоступное» порно.
Во сколько лет дети впервые сталкиваются с порнографией?
Я часто использую в работе ряд исследований, например одно уже не новое, но весьма показательное 2014-го года, в котором говорится, что девять лет — это средний возраст доступа к порно-контенту для детей в России. Те же исследования показывают, что сексуализированный контент, в том числе порно, изучают дети и подростки любых гендерных идентичностей. Чаще всего первое знакомство с порнороликами происходит неосознанно: например, в виде всплывающего баннера во время игры в Dota.
Как начать разговор с ребенком о порно?
Мне ближе здесь подход «не пугать». Я едва ли готов поддерживать даже очень экспертных коллег, когда они начинают сексуальное образование с акцентирования внимания на опасностях, а не на вопросах удовольствия и заботы. Недавно я познакомился с книгой опытной секс-просветительницы и был весьма огорчен тем, и вся первая половина книги — это запугивание педофилией, порно, насилием. Я согласен, что все это очень серьезные проблемы, но способ говорить о них и расстановка приоритетов создают такую картину беспросветного ужаса, и кажется, что лучше никогда не заниматься сексуальным просвещением и сексом вообще.
Я предлагаю семьям сначала поговорить о том, что такое вообще сексуальность. Секс — это примерно десять процентов всей темы.
Прежде, чем мы заговорим про секс, важно понять, кто мы, как устроена наша эмоциональная жизнь, что такое тело, почему мы знаем, как называются одни части тела и не знаем ничего про другие. Будет ценно поговорить про удовольствие и телесность: дети рано открывают для себя телесное удовольствие и понимают, что им приятно, а что нет.
Например, вокруг головки клитора больше всего нервных окончаний, и когда ребенок обнаруживает его у себя и начинает с ним исследовательски взаимодействовать, это совершенно естественно и не означает гиперсексуальность, как это часто кажется родителям.
Важно поговорить о том, что такое культура согласия и как она противостоит культуре насилия, в том числе — различным насильственным практикам. Нельзя хватать кого-то за волосы, срывать с кого-то юбку, думая, что это смешно. Про все эти темы важно говорить не один раз, а постоянно.
Важно отслеживать интерес ребенка, подростка. Часто порно является инструментом, который может откликаться на определенные запросы. Важно понимать, какие у ребенка или подростка могут быть задачи и интересы: узнать свое тело, понять, как доставлять себе удовольствие, узнать что-то об отношениях с собой и другими. Можно обсудить это и предложить другие варианты. Я с большой осторожностью отношусь к любым средствам контроля и вижу, что это формирует скорее недоверительные отношения, замалчивание в семье. Нужно разговаривать друг с другом.
Что делать, если вы заметили, что ребенок смотрит порно?
Полагаю, стоит разговаривать открыто: «Я знаю (или догадываюсь), что ты смотришь порно, и у меня по этому поводу много чувств и опасений. Пока, кажется, я не готов об этом говорить, но надеюсь, мы сможем однажды это обсудить. Мне важно озвучить тебе, что я волнуюсь. Может быть, мы вместе решим, как нам с этим быть».
Мне очень важно разговаривать с детьми и подростками на партнерских началах и очень важно принимать решения вместе, поощрять в ребятах автономность и критическое мышление. Если в нашей семье принято друг о друге заботиться, относиться с бережным уважением и не обижать друг друга, то как я могу поощрять демонстрацию насилия в реальности и на экране? Тут важно говорить о ценностях, вокруг которых выстроена культура отношений в семье.
Стоит ли говорить детям, что вы заметили, что они смотрят порно?
Мне ценно исходить из позиции, что мы все-таки честны с собой и ребенком и действительно заметили это случайно: общий компьютер, незакрытая вкладка, шли мимо и обратили внимание через стекло в двери комнаты. В этой ситуации можно сообщить подростку, что вы увидели, и дать ему пространство и свободу выразить свое негодование, свой протест.
Дальше можно сказать: «Я пришел с тобой поговорить не потому что я тобой недоволен, а потому что я волнуюсь. Я тоже смотрел порно, и Билли Айлиш тоже смотрела. Иногда этот опыт может быть для тебя травмирующим, пугающим — и, возможно, поговорить будет ценно не только мне, но и тебе. Как считаешь?».
Для меня любой разговор с ребенком и подростком — это редкая, классная возможность сблизиться. С со своим сиблингом-подростком я всегда ищу поводы поговорить и зацепиться за брошенные им кусочки информации. Для меня это ценность побыть рядом и разделить что-то на двоих. И если мы проходим мимо, мы лишаем себя прежде всего возможности еще раз поговорить с близким человеком. Уязвимым человеком. Помочь этому человеку открыть какие-то новые важные грани в понимании себя.
Родили и не поняли
Слушайте подкаст от редакции
