Статуи не виноваты в том, что кто-то из нас не может сказать вслух слово «пенис‎»: колонка о развратной коллекции Эрмитажа

Ультраконсервативные настроения в нашем обществе нарастают. На прошлой неделе стало известно об одном их новом нестандартном проявлении: на этот раз жалоба прилетела в Эрмитаж. Чтобы уберечь детей от разврата, неизвестный составитель петиции предложил перенести коллекцию обнаженных скульптур в отдельный зал и повесить на двери табличку «18+».

А мог бы предложить на всех обнаженных древних героев натянуть трусы «неделька».

Или приклеить им на гениталии виноградные листочки. А на соски — крест-накрест черный скотч. Отбить статуям откровенно выпяченные органы кувалдой — тоже неплохая идея. А еще лучше вынести весь этот срам из музея на свалку истории.

Сколько, в конце концов, можно уже развращать молодежь!

Мы живем в такое время, когда подобным предложениям почти не удивляешься. Жалобы и претензии стали чуть ли не основной формой взаимодействия с культурными институциями. Хотя меня уже давно не удивляет открытая демонизация современного искусства (в него все-таки надо врубаться, ну и потом совриск действительно часто работает с провокацией), но вот такая агрессия в сторону классики — это что-то новенькое.

Поэтому хочется все-таки разобраться с этим казусом и понять, чего консервативная общественность желала бы добиться путем элиминации старых статуй.

Во-первых, этот случай показывает, как легко обнаженное тело сексуализируется в воспаленном сознании. Мы постоянно сталкиваемся с похожей логикой, когда кто-то накидывается на кормящих в общественных местах матерей.

Поэтому еще раз повторяем нашу мантру. Грудь — это в первую очередь просто грудь. Гениталии — это тоже в первую очередь просто гениталии.

Мы с ними рождаемся (рождаемся, кстати, голыми — но с таким накалом ультраконсервативных настроений, наверное, в рождение голых младенцев тоже скоро внесут поправки). Иногда кажется, что в России любую нечаянно задравшуюся майку уже можно назвать стриптизом, а любое мало-мальское оголение тела мраморного или гипсового товарища — приглашением к сексу прямо в зале музея. Как тогда вообще дальше жить?

Еще интересно, что статуи в Эрмитаже предлагают переставить в специальный зал и повесить на двери табличку 18+. Значит ли это, что до того, как человеку исполнилось 18 лет, он живет в вакууме и ни разу не сталкивается с обнаженными людьми?

Какие магические трансформации случаются после 18 лет, если в этом возрасте уже можно безбоязненно смотреть на оголенные бюсты? Составитель петиции вообще в курсе, что 90 процентов подростков успели посмотреть порно до того, как стали совершеннолетними, а возраст согласия в России прямо сейчас — шестнадцать?

Или здесь другая родительская проекция: пусть дети все сами как-нибудь узнают о телесности и сексе, но чем позже, тем лучше, и вообще пусть до свадьбы будут молодцами и живут воздержанием.

Кстати, по мнению блогерки Татьяны Никоновой, во многом из-за подобной ханжеской позиции в нашей стране до сих пор нет секспросвета в школах (отсутствие таких занятий — редкость даже для стран СНГ!). Видимо, взрослые люди серьезно считают, что во время секспросвета школьникам рассказывают о Камасутре, а не о принципе согласия, правилах коммуникации и методах контрацепции.

К тому же, пока что от секспросвета нас отделяет наше прекрасное законодательство, а именно закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», по которому педагог не должен говорить с детьми о сексе до 18 лет. Так что пока не поменяется закон, секспросвет в РФ так и останется статьей, а не предметом.

Хотя опять же, если верить статистике, то в странах, где давно существует секспросвет, возраст сексуального дебюта повышается, а подростковых беременностей становится меньше. Но для этого надо учиться разговаривать.

Педагог и блогерка Юлия Ярмоленко, кстати, не раз повторяла, что специфика постсоветского пространства в том, что секспросвет здесь нужно начинать с родителей, потому что закомплексованному взрослому, конечно, очень сложно что-либо объяснить ребенку.

Если маме с папой неловко произносить вслух даже слова «влагалище» и «пенис», то начинать нужно с освоения этой лексики, а уже потом представлять общественности свои прожекты по оптимизации одного из главных музеев мира. И статуи здесь точно ни при чем.

Ну и еще немного о статуях, раз уже им досталось от агрессивных защитников нравственности. Поход в арт-музей — это часть эстетического воспитания. Мы ходим на выставки за впечатлениями — чтобы что-то узнать, что-то почувствовать. Какие-то экспонаты могут нас заворожить, какие-то вызвать страх, какие-то — вообще никак нас не зацепят, и это нормально.

Я помню, как я в детстве лет в шесть первый раз увидела копию статуи Давида в Пушкинском музее — да, она меня испугала своей огромной величиной, мне стало страшно, что она на нас упадет, поэтому я старалась обходить ее стороной и быстрее подниматься по лестнице на второй этаж. Но меня напугал огромный Давид, а вовсе не его член! Если на то пошло, свои гениталии в этом возрасте мне уже успели несколько раз показать на даче мои тогдашние ровесники и ровесницы.

Когда родители идут в музей с ребенком, они, конечно же, не должны проходить заочный курс искусствоведческого факультета — ни у кого из нас на это нет времени. Но я думаю, что если кто-то собирается в музей с детьми, то этот кто-то должен быть готов к тому, что у детей могут появиться вопросы и впечатления, и что все эти вопросы и впечатления ребенок обрушит на своих персональных экскурсоводов — то есть, скорее всего, на маму с папой.

Поэтому какой-то ответ на вопрос: «А почему этот дядя голый?», у родителя перед походом на выставку должен быть. Вы можете сказать, что в античности нагота была символом нравственной чистоты, что старым скульпторам очень нравилось соревноваться с друг другом в изображение вен и мускулов и так далее.

Папа одного моего друга сказал ему в детстве, что старые статуи голые, потому то они только что вышли из душа, и мой друг долгое время в это верил. Всегда можно найти какой-то выход.

Главное — это не делать вид, что статуи на самом деле в костюмах, и только ваш ребенок увидел в них «голого короля». А если дети уже настолько взрослые, что ходят в музей сами, то родителей этих детей можно только поздравить от всего сердца, что у их отпрысков есть такой интерес.

Так что сегодня, в Международный день культуры, хочется сказать одно: давайте хотя бы музеи оставим в покое! Они не виноваты в том, что кто-то из нас так и не нашел слов и сил для разговора с детьми о телесности и сексе.