«Мой сын и его друг убили 12 учеников и учителя»: 7 цитат Сью Клиболд, матери стрелка из «Колумбайна»*

Попытки разобраться в причинах новых школьных шутингов заставляют людей вновь и вновь возвращаться к прошлым трагедиям. Первый крупный теракт такого рода произошел в 1999 году в американской школе «Колумбайн»*. Ученики старших классов Эрик Харрис и Дилан Клиболд, вооружившись пистолетами, ружьями и взрывными устройствами, напали на других учеников и работников школы. Они убили 13 человек и застрелились сами.

Сью Клиболд, маму Дилана, трагедия подвигла заняться исследованием и профилактикой самоубийств и изучением заболеваний мозга. В 2017 году Сью выступила на конференции TED Talk, где рассказала о своем опыте и поделилась выводами, которые смогла сделать после шутинга. Приводим несколько важных отрывков из ее выступления.

О заболеваниях мозга и насилии

Перечитав немало литературы и пообщавшись с экспертами, я пришла к понимаю, что его причастность к стрельбе была порождена не желанием убивать, а желанием умереть. Когда я говорю об убийстве-суициде моего сына, я говорю о психическом здоровье. Или здоровье мозга, как я его называю, потому что так точнее. И в то же время я говорю о насилии.

Я в последнюю очередь хочу поддерживать недопонимание, которое уже сложилось вокруг психических заболеваний. Очень малое количество тех, кто ими страдает, применяют насилие по отношению к другим. Но те, кто покончил жизнь самоубийством, примерно в 75–90 процентах случаев имели какое-либо диагностируемое психическое заболевание.

О связи самоубийств и убийств

Вы хорошо знаете, что помочь всем наша система охраны психического здоровья не способна, и не все люди с пагубными мыслями подходят под описание определенного диагноза. Многих людей с постоянным чувством страха, злости или отчаяния никогда не подвергали диагностике или лечению. Очень часто на них обращают внимание лишь в случае их неадекватного поведения. Если верить подсчетам, то примерно один-два процента самоубийц убивают еще кого-то, и когда количество самоубийств растет, количество убийств-суицидов также увеличивается.

О людях, переживающих суицидальный кризис

Мы не решаем и не выбираем покончить жизнь самоубийством. Когда у кого-то возникают навязчивые суицидальные мысли, они нуждаются в срочной медицинской помощи. Хотя они могут строить планы и действовать логически, их чувство истины искажено болью, через призму которой они воспринимают реальность. Некоторые могут очень хорошо скрывать это состояние. Навязчивые суицидальные мысли и разработка метода самоубийства являются симптомами патологии, и как большинство болезней, ее необходимо выявить и вылечить до того, как будет потеряна жизнь.

О том, как Дилан перешел от мыслей о самоубийстве к мыслям об убийстве

Да, скорее всего, у него была продолжительная депрессия. Среди его черт можно выделить перфекционизм и самоуверенность, и из-за этого он бы не стал просить помощи у других. Ряд пережитых им в школе событий повлек за собой чувство унижения, обиду и злость. У него были сложные отношения с другом, которому тоже были свойственны ярость и отчужденность, и который был психопатом, доминантным и одержимым мыслями об убийстве.

И на пике этого жизненного периода крайней ранимости и хрупкости Дилан получил доступ к оружию, которого у нас в доме никогда не было. Для 17-летнего мальчика оказалось пугающе легко купить оружие, легально и нелегально, без моего знания или одобрения. При этом почему-то по прошествии 17 лет и неоднократных случаев стрельбы в школах это все еще пугающе легко.

О последствиях, с которыми столкнулась Сью

Я ужасно боялась столкнуться с родственниками кого-то из убитых Диланом, или что со мной заговорят журналисты или рассерженные жители. Я боялась включить новости, боялась услышать, что меня назовут ужасной матерью или ужасным человеком. У меня начались панические атаки. Эти атаки возникали повсюду. Мой разум вдруг замыкался на пугающих мыслях, и не важно, как сильно я пыталась успокоиться или убедить себя это прекратить, мои усилия были тщетны. Возникало ощущение, что мой мозг пытался меня убить. Тогда я на себе ощутила, каково это — иметь неисправно работающий мозг.

О важности медицинской помощь

Когда я оглядывалась на те события, я могла увидеть, как мой сын проваливался в это расстройство, развивавшееся, скорее всего, приблизительно в течение двух лет. Срок достаточный для того, чтобы оказать ему помощь, если бы только кто-то знал, что он в ней нуждается, и знал, что делать. Вот, что я поняла: если бы достаточно было только любви, чтобы помешать склонному к суициду человеку причинить себе вред, самоубийств бы почти не было. Но любовь — это еще не все, и самоубийств очень много.

О том, как помогать своим близким

Мы не в силах понять и контролировать все, что чувствуют и думают наши близкие. Упрямое убеждение, что те, кого мы любим, никогда не подумают навредить себе или кому-либо еще, может заставить нас упустить то, что не лежит на поверхности. И если случится худшее, нам нужно будет научиться прощать самих себя за незнание или за не заданные вовремя вопросы или за отсутствие правильного лечения.

Мы всегда должны допускать, что кто-то, кого мы любим, страдает, независимо от того, что он говорит. Мы должны слушать всем существом, без осуждения, и не предлагая варианты решения проблемы.

В итоге мои знания сводятся к следующему: прискорбная правда в том, что даже самые бдительные и ответственные могут быть не в состоянии помочь. Но во имя любви мы не должны переставать пытаться познать непостижимое.

* — 2 февраля 2022 Верховный суд РФ по требованию Генпрокуратуры признал «Колумбайн» «террористическим движением».

Кто мы такие и где нас читать?

ведь у нас есть не только сайт!