Доктор, вы никогда не были 13-летней девочкой: письмо редактора

Пару дней назад в прессе промелькнули сведения о том, что в ТикТоке подростков призывают к массовому самоубийству. Видосики быстро удалили, но осадочек, как говорится, остался.

Что сделали взрослые после этого?

Устроили то, что называется социальной паникой — начали рассылать друг другу сообщения в духе «наших детей хотят убить», придумывать слухи и домыслы, которые решили подогреть и педагоги, предупредившие родителей о появлении подозрительных видео.

Примерно по той же схеме взрослые реагировали и в преддверии массовых акций в городах страны — мол, не допустим втягивания детей в политику.

Другой пример такой паники — ажиотаж, который начался после публикации в «Новой газете» так называемого расследования о «синих китах». Многие родители даже не читатели текста этой статьи, но в превращении одних данных в полную дезинформацию приняли самое активное участие.

Что связывает все эти три истории?

То, что никто не говорил с детьми. Взрослые, которые активно падают с корабля современности, уносимые ветром перемен, сами что-то себе придумали, испугались, напугали остальных и — дело с концом.

Конечно, я не сомневаюсь в том, что нашлись семьи, которые после всего этого поговорили с детьми, обсудили их страхи и тревоги и, возможно, даже выяснили, что же произошло на самом деле — и был ли вообще такой призыв.

Как выяснила моя знакомая, дети действительно говорили о 3 марта, дне, когда девять лет назад с собой покончил подросток в Москве. По ее словам, вся эта паника была затеяна детьми как своеобразный флешмоб — он должен был привлечь взрослых к проблемам подростков.

Я не знаю, так ли это на самом деле, но если так, хочется сказать, что дети, конечно, должны находить способы коммуницировать со своими взрослыми и добиваться от них своего внимания. Беда только в том, что большинство взрослых, особенно тех, в чьих семьях есть подростки, не то что ТикТоком, офлайн-увлечениями детей мало интересуются: ну мол, что с них взять, занимаются своей детской ерундой, которую ни один взрослый не поймет.

Просто удивительно — как же так получается, что мы сами из этих самых подростков, которые сидят в мрачных комнатах и закидывают яблочные огрызки под кровать (но так мечтают о том, что их любили), превращаемся в унылых взрослых, которые даже не пытаются понять, что же на самом деле происходит.

Мы готовы обвинить любые внешние силы в том, что «с нашими детьми что-то не так» (может быть, даже президент что-нибудь плохое про них скажет: букашки, мол, и гады), составить жалобы и распространить ВАЖНОЕ СООБЩЕНИЕ в родительских чатах, чтобы показать: нам не все равно, мы боремся за наших детей, мы не дадим их в обиду.

Но вся эта внешняя манифестация заботы — скорее страх не быть причастным к какой-то генеральной линии «защиты детей». Такая иллюзия контроля, а на самом деле все мы как те зайчики, которые трясутся под кустом от дикой тревоги. Но вот мы написали большое-большое грозное сообщение в чат (это всего лишь тень от листочка, мы же знаем, что она зайчика не защитит) — и вроде бы отлегло.

А на самом-то деле нет.

Ну вот вспомните себя в 13 лет (и тот момент из фильма «Девственницы-самоубийцы», когда героиня по имени Сесиль произносит: «Вы, доктор, никогда не были тринадцатилетней девочкой»): разве этого вы хотели? Чтобы родители видели в том, что вас беспокоит, чем вы увлечены, что вызывает в вас какой-то отклик и интерес, угрозу вашему здоровью, беду и повод обсудить это на федеральном канале?

Не знаю, как в действительности было у вас, но за себя немного скажу.

Когда мне было 11 лет, я бесповоротно влюбилась в группу Nirvana и только и делала, что выискивала по библиотекам подшивки старых номеров музыкальных журналов, чтобы узнать о ней побольше — интернетов-то не было-с. Я переписывала кассеты у знакомых, копила на футболку с Куртом Кобейном и ксерила фанзины, которые до этого ксерили еще десять человек — короче, букв в них было не разобрать, но радость обладания трофеем превышала его реальную ценность.

Что в это время думали мои взрослые?

Разумеется, что я слетела с катушек, пошла вразнос и того и гляди запишусь в какую-нибудь секту (вот почему все взрослые так одержимы этой чушью?)! За меня переживали — но как бы немного в стороне, потому что подходить ко мне близко означало соприкасаться с моими интересами, а кому это было надо.

Так вот, уважаемые взрослые. Соприкасайтесь.

С любимыми тиктокерами ваших детей. С их любимой музыкой. С тем, что в будущем, возможно, будет составлять основу их хобби. В этом году мне 35, в 2008 году я закончила журфак МГУ, я работала в самой крутой новостной редакции в стране, я создала семью и делаю два проекта для родителей — и я все еще безмерно люблю группу Nirvana. Увлечения не маркируют вашего ребенка как человека без будущего или просто скучного зануду.

Мне кажется, лучшее, что можно сделать, когда в родительский чат врывается какая-то паническая хрень, это поговорить. Со своим ребенком. Но лучше начинать, конечно, заблаговременно. Что плохого в том, что вы будете знать, как играть в «Майнкрафт»?

Главред CJ

Лена Аверьянова

P. S. Тексты о подростках, которые я вам советую почитать:

.

.